Вниз я слетела так, как никогда больше у меня не получалось. Сами знаете: подниматься по скалам куда проще, чем спускаться, если, конечно, без снаряжения. Отец подхватил меня на полпути, он приволок бухту верёвки, и дальше уже было легко и просто.
Страх пришёл только ночью. И потом приходил ещё много раз.
А потом его вышиб следующий страх. А его – следующий…
Что я из этого вынесла? Наверное, то, что если я когда-нибудь и умру, то – не успев испугаться. А это уже чего-то стоит.
И сейчас я, в общем-то, не боялась. Хотя опасность была куда как реальнее…
– Я, кажется, понял, куда ведёт эта штука, – Гагарин махнул рукой вдоль штрека, в который мы попали через ту дыру в потолке склада. – Под Стену. Вот смотри… – он развернул план, посветил. – Мы были вот здесь, а теперь – здесь. Повернули вот так… – он показал, – и получается…
– Да, – сказала я. – Похоже, ты прав.
Похоже, он действительно был прав. В недрах острова творились замечательные дела.
В недрах моего острова. Без моего ведома…
Штрек был идеально прямой, сечением примерно два на два. Не знаю, как правильно называются эти П-образные рамы, которыми удерживается свод, – но они были из толстого бруса, сколочены очень аккуратно и поставлены на равных расстояниях друг от друга. Такое впечатление, что всё тут делалось на века…
– Как ты думаешь, – спросила я, – где они могут держать отца?
– Н-не знаю. Ты хочешь… э-э… его искать?
– Хочу? – я даже усмехнулась. – Конечно, хочу. Только я не такая дура, как тебе, наверное, кажется. Я понимаю, что сейчас мы без шансов… Надо выбраться, надо…
Я замолчала. Гагарин терпеливо ждал.
– У нас ведь и других шансов не будет, правда? – сказал он наконец.
– Ты?.. – я вдруг закашлялась. Потом взяла себя в руки.
– Я подумал, что тот бумажный костюм выбросили отсюда, – сказал он. – А на драконью ферму этот коридор не выводит – чувствуешь, не воняет? Воздух свежий? Так я и… ну… может…
Я обняла его и поцеловала. И он меня, помешкав, приобнял – неловко, почти деревянно.
Буквально шагов через семьдесят мы наткнулись на то, что с таким грохотом волочили по штреку и перепугало нас. Это был сварной железный ящик в рост человека на сплошных сварных колёсиках. На боку у него была дверца с задвижкой.
Гагарин, естественно, полез смотреть, что там, внутри. А мне вдруг послышались шаги, и я приготовилась стрелять. Но шаги не приближались…
– Смотри, – Гагарин выбрался наружу.
В руках у него были какие-то картонные трубы – одни размером с толстый карандаш, другие – с бутылку.
– Вот оно где всплыло…
– Что это?
– Взрывчатка. В позапрошлом году в Ньёрде студентов-химиков арестовали, слышала?
– Нет. Я…
– Ну, не важно. В общем, похоже, это их изделия. При аресте у ребят нашли несколько килограммов, а химикатов они извели несколько тонн… А что это шумит?
– Понятия не…
Кумико
Я не вела счёт дней…
Нет, я знаю, конечно, сколько я просидела на Чудной, но я это знаю сейчас, когда всё прошло и все всё сравнили и посчитали. А тогда я… даже не знаю. Наверное, это было что-то вроде наказания, которому я сама себя подвергла. Иногда в таких случаях люди перестают мыться, или расчёсывать волосы, или что-то ещё. А я мучила себя безвременьем.
Я не нарочно, правда. Просто нужна была какая-то другая боль.
День начинался, и день кончался, а потом начинался снова. Один и тот же. Событий не было, только менялись картинки на заднике.
И вдруг кончилась вода. Это было так неожиданно…
Скала потому и скала, что на ней нет источников и водоёмов. Можно, конечно, пробить скважину и качать воду из глубины. Можно, как здесь, собирать дождевую. Но это всё не слишком надёжно.
Мне казалось, что воды в бассейне много. Наверное, где-то образовалась трещина…
Хорошо, что я сразу, в первую же ночь, залила баки «Махмади».
Сборы не заняли времени, у меня ведь почти ничего с собой не было. Я просто выкатила автожир из-под навеса, прошлась по мощёной дорожке – не очень ровная, решила я, но для взлёта сойдёт, – потом села, пристегнулась, запустила и погоняла двигатель…
И полетела. На восток. Там было ещё одно место, где Север сможет меня найти. Он, а больше никто.
Сначала я собиралась лететь туда напрямик, но потом увидела в небе нескольких драконов. Они были далеко, но я всё равно свернула правее, к Стене. Драконы к Стене не приближаются. Ну, пролечу я над Котуром, кто меня узнает – в воздухе-то? Это было легкомысленно и глупо, но…
Драконы. Я стараюсь с ними не встречаться.
Котур довольно большой остров, самый большой из маленьких, как мы всегда шутили. Над северной его оконечностью, где стоял старый дом, висел тёмно-рубинового цвета (с более светлым брюхом) дирижабль, и откуда-то оттуда же взлетел и ушёл вниз, к таиге, грузовой вертолёт. Я же взяла южнее, там вроде бы никакой активности не наблюдалось…
Ну, конечно. На самом краю обрыва сидели четверо и буквально пялились на меня – двое из них в бинокли. Я сделала вид, что так и надо, даже качнула аппарат вправо-влево.
Стена была от меня совсем недалеко, в полукилометре. Днём, когда свет падает на неё наискосок, она переливается маленькими радугами – как плёнка масла на воде. Я некоторое время пристально смотрела на Стену, точно определяя расстояние, а потом уронила взгляд вниз.
Ровно в тот момент, когда спереди и справа среди кустов и поломанных деревьев сверкнуло жёлтое вертолётное брюхо. Жёлтое с большой синей шестёркой. Ещё какие-то обломки лежали неподалёку, аккуратно собранные в кучку…
Это был вертолёт Гагарина. Его «КМК».
Первым моим порывом было – найти подходящую площадку и сесть. А потом я поняла, что бессмысленно. Тут уже поработал кто-то, и если брат жив, то он либо под стражей, либо… в общем, в такой ситуации я ему помочь не смогу, а повредить – более чем. Это если он жив. Если же нет…
Тогда его, во всяком случае, похоронили.
Ещё и его.
Я вдруг подумала, что это можно проверить по планшету. Я у него всегда стояла первым наследником, и какое-то время назад он это в очередной раз подтвердил. Когда? В один из этих вращающихся дней… но в какой? – не помню, не восстановлю.
Я попыталась выковырнуть планшет из сумки, притороченной сбоку у сиденья, но ничего не получилось, крепёжный ремень прихватил клапан, забраться внутрь сумки оказалось невозможно, рука так не гнулась. Но я долго старалась… наверное, чтобы подальше улететь от страшного места, подальше, ещё немного…
