— Я уже перехожу к играм.
— Не сегодня, завтра.
— Или вот обед. Надо следить…
— Вы не очень-то внимательны, — заявила хозяйка, — вы должны были бы заметить, что мы заняты переездом.
Поодаль стояли грузчики. Им надо было кое-что спросить. Тут как раз вошла фройляйн Эльза.
— Выслушайте-ка эту даму, что она скажет, — остановила ее хозяйка.
— Что, простите? — спросила Эльза.
— Я полагаю, вы будете заниматься ребенком? — ответила попечительница вместо ускользнувшей хозяйки.
— Еще не знаю. Обязанности между мной и второй горничной еще не распределены.
— Но я поняла хозяйку именно так.
— Определенно мне этого еще не сказали.
— Так я могу объяснить вам, как обходиться с ребенком?
— Я и сама знаю.
— Вы не знаете этого, потому что не изучили ребенка.
— Мне не надо ничего изучать, чтобы разобраться с ребенком, — ответила Эльза.
Попечительница хотела возразить: вы заблуждаетесь самым ужасным образом, однако основным ее желанием было сообщить в интересах ребенка то, что она о нем знала, и потому ей пришлось отказаться от выяснения отношений. Она попыталась разрядить ситуацию.
— Послушайте, вот здесь несколько записок, а вот эту зверюшку надо дать ему на ночь в постель. Кровать, она там на багажнике машины, нужно поставить в правый угол детской комнаты, а отопление на ночь отключить. Он любит, когда руки лежат поверх одеяла, а пока он засыпает, надо посидеть с ним пару минут. Лучше всего, если вы почитаете ему какую-нибудь историю из этой книги. Если он будет хватать книгу, дайте ее ему, а то он разозлится.
— Я все это так сразу не запомню, — ответила Эльза.
— Здесь все написано.
— Я не разбираю ваш почерк.
Она даже по-настоящему не взглянула на записки. Грузчики вносили стулья. Фройляйн Эльза воспользовалась моментом.
— Подождите, — крикнула она, — я покажу, куда нести.
Тем временем попечительница уже поняла иерархический уклад дома. Меня никто не будет слушать, сказала она себе, потому что эта дама не обращает на меня внимания, а с ней мне не совладать. От ее распоряжений нет проку, если видно, что это ее не интересует. Все дело в том, каким тоном что сказано. Именно тон — настоящее распоряжение.
Хозяйка дома обходила стороной заваленный вещами вестибюль, в котором попечительница с ребенком просидела еще несколько часов. Электрики вешали люстру. Им попечительница передать ребенка как полагается не могла. И тогда она увела ребенка к машине и уехала, забрав его снова с собой.
Изначальный разлад
Жена Берендса была тираничной. Ну так, значит, он сам в этом виноват, сказал Фриц Герлах. Все это сложилось не без его участия.
— Зачем ты вообще на ней женился, если вы вечно с ней ссоритесь?
— С ней ссоры не затеешь.
— Что? Мы же видим, что вы только и делаете, что ссоритесь.
— Настоящей ссоры она не выносит.
— То есть то, что мы видим, — еще не ссора?
— Не настоящая.
— И потому вы ссоритесь?
— Что вообще значит «ссориться»? Я уж и не знаю.
— То, что вы нам демонстрируете.
— Это не ссора, потому что иначе она бы тут же ударилась в болезнь. Она умеет нагнать себе пару градусов температуры, тут же у нее начинает болеть спина и прочее. Так что я могу не заботиться об аргументах.
— Она не аргументирует?
— Она тут же заболевает.
— Однако воздух вокруг вас наполнен аргументами.
— То есть ты полагаешь, что аргументация — это ссора?
— Нет, но вы и не аргументируете.
— Но ты только что говорил иначе.
— Но и ты не ответил на мой вопрос. Зачем ты вообще на ней женился?
— Так сложилось.
— Как это понимать?
— Практически невозможно аргументированно это разбирать. С ней это было невозможно. У нее тут же начинались обмороки.
— И это была причина женитьбы.
— Практически да. Я хотел объяснить ей, до какой степени мы друг другу не подходим. Что было бы разумнее расстаться, а она в ответ потеряла сознание.
— И тебе пришлось везти ее к врачу, и никакие дискуссии уже были невозможны?
— Именно так.
— А потом вы поехали в загс?
— Сначала надо было подать документы, выждать срок.
— То есть опять не было времени на размышления.
— Время размышлений для меня, не для нас двоих. Только я заговаривал об этом, она закрывала тему.
— Мне кажется, это было необдуманно.
— Не с моей стороны. Я все обдумал. Но ничего из своих раздумий не мог высказать.
— Подобное решение всегда принимают вдвоем.
— Верно. А вдвоем не получалось никакого решения.
— Так что вы автоматически оказались женатыми?
— В некотором роде.
— Так сказать, из вежливости. Ты не решался противоречить, опасаясь обмороков с ее стороны, так что в конце концов ты и получил этот результат?
— Точно так.
— А она тоже так считает?
— Об этом с ней никто не может говорить.
— В твоей аргументации кое-что не так.
— Это и не была аргументация, а поступательный процесс, шаг за шагом.
— И в основе — несогласие?
— Изначальный разлад.
— Кто проигрывает в ссоре?
— Всегда оба. Я добиваюсь своего, она заболевает.
— И все это продолжается?
— Да.
— Нельзя тратить всю жизнь на ссоры. Это отравляет окружающую атмосферу.
— Но я же сказал, что это не настоящая ссора.
— И как же ты назовешь эти пререкания, от которых страдают ваши друзья?
— Раздор.
— И какая разница между ссорой и раздором?
— Изначальный разлад.
— То есть вам никак нельзя было жениться?
— Никак.
— Но если смотреть на ваши раздоры, то кажется, что вы словно созданы друг для друга. Когда я вижу другие ссоры, то там нет такого сочетания, как у вас.
— Что ты все заладил «ссора». Все не так просто. Она использует иное оружие, не сочетающееся с моим, и у нее другие цели, не те, что у меня.
