Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
Сейчас многим трудно понять, что строить систему научных учреждений в 1918-1920 гг. значило прежде всего сохранить самих ученых в буквальном смысле слова. В 1919 г. был принят декрет Совнаркома «Об улучшении положения научных специалистов» — им были выданы пайки на усиленное питание (сначала 500, к сентябрю 1921 г. 4786 пайков, а в 1922 г. продуктовые пайки получали 22 589 работников науки и техники). В январе 1920 г. почти во всех университетских городах стали создаваться комиссии по улучшению быта ученых. Н.А. Семашко писал, что ЦеКУБУ «питала деятельность громадного большинства, если не всех университетов, институтов и других высших учебных заведений… поддерживала «жизненную силу» этих учреждений». Это было решение руководства большевиков (принятое при личном участии Ленина), и вовсе не обычное.
С середины 20-х годов стала формироваться сеть проектно-конструкторских и проектных институтов. Первым из них стал созданный в 1926 г. Государственный институт по проектированию металлических заводов (Гипромез). Затем были учреждены Гипрошахт, Гипроцветмет и др.
Именно согласование взглядов Совнаркома, представителей науки (и, что менее известно, бывших министров и промышленников царской России) позволило выработать и сразу начать ряд больших научно-технических программ»(ГОЭЛРО, геолого-разведочных, эпидемиологических и др.).
Вот пример научной программы с большим социальным эффектом. Она предлагалась учеными в дореволюционное время, но стала возможной лишь в новых социально-политических условиях. К середине 20-х годов резко снизилась младенческая смертность в России, которая в самом конце XIX века составляла 425 умерших на 1 тыс. родившихся. В результате средняя продолжительность жизни русских сразу подскочила на 12 лет. Это было достигнуто интенсивной и массовой культурно-просветительной работой. Врач и демограф С.А. Новосельский писал в 1916 г.: «Высокая детская смертность у православного, т.е. преимущественно русского населения состоит, помимо общеизвестных причин, в связи с деревенскими обычаями крайне рано, едва ли не с первых дней жизни ребенка давать ему кроме материнского молока жеваный хлеб, кашу — и т.п. Сравнительно низкая смертность магометан, живущих в общем в весьма антисанитарных условиях, зависит от обязательного грудного вскармливания детей в связи с религиозными предписаниями по этому поводу Корана»[56].
Отказ русских крестьян от привычки давать новорожденному ребенку жеваный хлеб, от чего умирала треть младенцев, — результат форсированной просветительской программы, и ее смог организовать только русский коммунизм, создав для нее и особые формы, и особого социального субъекта-исполнителя (комсомол). И подобных результатов было много, например, ликвидация в 20-е годы массового детского («бытового») сифилиса, вызванного элементарным незнанием правил гигиены.
На селе создавались учреждения, которых в дореволюционное время практически не существовало, но которым теперь придавалось приоритетное значение. Так, в систему здравоохранения вошли ясли, консультации, туберкулезные пункты, «венерические отряды». Стали проводиться обследования школьников, велась большая работа по санитарному просвещению в деревнях. Были созданы мобильные санитарные пункты, которые передвигались и по железным дорогам, и по водным путям. Бригады мобильной медицинской помощи на остановках открывали временные фельдшерские и консультативные пункты, пока судно стояло у пристани.
Проведенные в 20-е годы большие санитарные и противоэпидемические программы предотвратили эпидемии и резко снизили заболеваемость инфекционными болезнями, ликвидировали особо опасные инфекции. В 1919 г. В.И. Ленин подписал декрет СНК об обязательном оспопрививании. В результате массовой иммунизации оспа в СССР к 1936-1937 гг. была полностью ликвидирована. С 50-х гг. структура заболеваемости и причин смерти в СССР стала типичной для экономически развитых стран.
Забегая вперед, надо сказать, что опыт 20-х годов и найденные тогда новые социальные формы здравоохранения были спасительными для СССР во время Великой Отечественной войны. Так, великим делом была эвакуация людей. Уже к началу 1942 г. в тыловые районы было вывезено 12,4 млн. человек, 8 млн. человек переместились летом 1942 г. Для эвакуации использовался неприспособленный транспорт, основная масса людей оказалась без зимней одежды и обуви, среди них было много истощенных и больных. Вокзалы и станции были переуплотнены, происходило массовое смешение эвакуированных со встречными воинскими контингентами. Теоретически, это должно было повести к эпидемиологической катастрофе. Требовались меры, небывалые даже для военных условий.
Такие меры были приняты, и в их реализации принимало участие множество людей самых разных ведомств и общественных организаций, а также из местных советских органов и колхозов. В результате за всю операцию по перемещению 20 млн. человек не было ни одной эпидемии. При гораздо меньших масштабах перемещения людей во время Гражданской войны от эпидемий за 1918-1920 гг. умерло более 5 млн. человек.
Такие назревшие и срочные программы начинались и складывались так, что множество людей разом понимало их смысл и сразу начинало предпринимать нужные действия как будто по какому-то тайному беспрекословному знаку. Вот пример. В Российской империи уже в 1890 г. законом была введена метрическая система мер и весов. Но для ее практического введения ничего не было сделано. В промышленности применялись три системы мер: старая русская — с пудами, фунтами и аршинами, британская (дюймовая) и метрическая. Такой разнобой делал невозможной кооперацию различных предприятий и резко затруднял снабжение. Наладить сложное отечественное серийное производство (автомобилей, самолетов) было в принципе невозможно.
Ученые Главной Палаты мер и весов сразу после Октября обратились в Совнарком. При советской власти государство взяло на себя ключевые контрольные и регулирующие функции по внедрению единой метрической системы мер и стандартов. Работа была начата после издания в 1918 г. декрета Совнаркома (одного из первых декретов советской власти). Реформа представлялась делом исключительно трудным, насильно заставить Россию принять новую систему мер было нельзя. Началась массовая просветительская кампания, мобилизованы поэты и художники. Был объявлен конкурс на лучшее научно-популярное сочинение о метрической системе. Одной из первых и самых успешных книг была книга о ГОЭЛРО, написанная по заданию Ленина И. Скворцовым-Степановым. Предисловие к книге написал Ленин, а ее первый раздел был целиком посвящен метрической системе. Даже в условиях Гражданской войны был выделен драгоценный чугун на отливку гирь — и торговцам их разношерстные гири заменили метрическими.
В 1923 г. был создан Комитет эталонов и стандартов (КЭС), который разработал стандарты на меры длины, резьбы, калибры. В 1924 г. было организовано Бюро промышленной стандартизации, а в 1925 г. — Комитет по стандартизации при Совете Труда и Обороны. В его работе участвовали виднейшие ученые России. Обязательные общесоюзные стандарты получили силу государственного закона. За 1926-1932 гг. Комитет утвердил 4114 общесоюзных стандартов. В новый цикл индустриализации СССР входил, обладая современной единой государственной системой стандартов, которая опиралась на развитую строгую науку — метрологию. Это огромное по масштабам общенациональное дело было сделано так органично, что историки на него почти не обратили внимания.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
