Тут ему пришло на ум, что было бы неплохо найти себе какую-нибудь женщину, но он сразу же отмел эту мысль. Отыскать безупречную женщину, какую хотел обрести, он не мог, так же как не мог перестать убивать других женщин — небезупречных. А стоило ему, к примеру, убить сейчас очередную проститутку, как внимание полиции мгновенно сосредоточится на том месте, где он скрывался. Генри нужно было время, чтобы отдохнуть, подумать и решить, как добраться до Мэгги — это сейчас являлось для него делом первостепенной важности.
А добраться до нее будет нелегко. Генри это понимал. Теперь она жила с каким-то ублюдком. Но ничего, он ее достанет. И его тоже. Генри просто не терпелось посмотреть на то, как они будут умирать. Одно он никак не мог решить: кого из них будет убивать первым.
Нет, женщину себе он искать не станет. Он вернется к старому занятию: будет смотреть новости. Кто знает, вдруг он увидит на экране свою новую любовь?
После душа Генри вошел в комнату и включил телевизор — как раз в тот момент, когда ведущая из Атланты приступила к изложению последних событий. Она была красивая, нежная и ухоженная. Генри, совершенно обнаженный, уселся на постели и поднял глаза. В это мгновение женщина на экране улыбнулась. Генри с шумом втянул воздух. Он уже знал, что означает эта улыбка. Женщина явно им заинтересовалась.
Она чем-то напоминала ему Мэгги — да и улыбка у нее была почти такая же. Только у этой были темные волосы и синие глаза. Красивая, подумал Генри. Такую он вполне мог бы полюбить. Конечно, ему придется перебираться в Атланту, когда он здесь закончит свои дела, но он ничего против этого не имел. Ему всегда нравился юг. Там и люди добрее, и нет такой суровой зимы.
Генри ухмыльнулся. Нет, он с удовольствием переедет на юг. Только сначала покончит со шлюхой, которая от него прячется, а потом помчится в Атланту — навстречу своей новой любви.
Глаза ведущей смотрели на Генри в упор, и тут он вспомнил, что сидит перед ней обнаженный. Ему не хотелось смущать новую знакомую своей наготой. Заветный час для этого еще не наступил. Взяв с кровати покрывало, Генри закутался. Прежде чем предстать перед ней во всем блеске, он хотел получше с ней познакомиться.
* * *
Мэгги с изумлением наблюдала за тем, как Майк расправлялся уже с третьей по счету порцией спагетти. Она в жизни бы не поверила, что один человек способен поглотить такую гору теста.
Наконец Майк отодвинул от себя тарелку и, поморщившись, похлопал себя по животу:
— Вы этого добились.
— Чего именно?
— Того, что я вот-вот лопну.
— Неужели это я виновата?
— Если бы вы не готовили так вкусно, я столько бы не съел.
Абнер хихикнул.
Мэгги фыркнула.
— Вы только подумайте, сколько слопали! Три полные тарелки спагетти и в придачу к ним шесть тефтелей!
— Восемь!
Мэгги кивнула:
— Восемь, точно. И после этого я виновата в том, что у вас появилась тяжесть в желудке?
Майк хмыкнул.
— Что-то вы сегодня не в лучшем настроении, да?
— А как же иначе? Вы съели за один присест и сегодняшний обед, и завтрашний ленч.
Абнер хохотнул, откинулся на спинку стула и принялся сворачивать одну из своих знаменитых вонючих сигарет.
— Опять собираешься курить за столом? — мрачно осведомился Майк.
— Оставьте его в покое, — вмешалась Мэгги. — Он ничего дурного не сделал.
— Не сделал, так сделает, за ним не заржавеет, — пробурчал Майк, так же как Мэгги, понимая, что бессмысленная перепалка, которую они затеяли, является всего лишь жалкой попыткой отгородиться от того, что их ожидало.
— По-моему, Майк, тебе пора приголубить леди, — заметил, весело поблескивая глазками, Абнер. — Иначе ты будешь вечно находиться в дурном расположении духа. Но предупреждаю: ты можешь и опоздать, — добавил он с хитрой улыбкой. — Вот брошу курить — и тогда кто знает?..
Майк искоса взглянул на Мэгги:
— Видите, к чему он клонит?
Мэгги расхохоталась, но тут же, вдохнув вонючий дым абнеровской сигареты, до слез раскашлялась.
— Вас, Абнер, прежде доконает курение, — пригрозила она.
Майк откинулся на спинку стула и с вожделением посмотрел на тефтели, еще оставшиеся в миске. Решив, однако, что с его стороны разумно было бы на время воздержаться от еды, он спросил:
— Где вы так чудесно научились готовить?
— Меня научила этому моя мать.
— Вам следует открыть ресторан, а работу на телевидении бросить.
— Вы работаете на телевидении? — изумился Абнер.
— На местном. Я веду раздел новостей в Эллингтоне.
— Bay! — Глаза Абнера едва не вылезли из орбит. — Так вы, должно быть, знаете Конни Конг?
Мэгги засмеялась и покачала головой:
— Нет, конечно. Она работает в Нью-Йорке.
Майк решил на всякий случай разъяснить Мэгги ситуацию:
— Конни Конг — это тайная страсть Абнера.
— Выбирай выражения, мальчик, вот что я тебе скажу!
— Жаль только, что она вышла замуж, — продолжал гнуть свою линию Майк. — Абнер-то надеялся, что в один прекрасный день он…
— Ноги моей больше не будет в этом доме, где меня оскорбляют всякие молокососы! — завопил Абнер, продолжая, однако, раскачиваться на стуле и не предпринимая ни малейших попыток к уходу.
— Старина, что-то я не вижу, чтобы тебя здесь кто-то удерживал.
— Ах, вот как ставится вопрос?! Значит, пошел вон! А я-то всегда считал, что половина моего сердца и мозга принадлежит этому дому!
— Видно, сегодня ты ту самую половину мозга оставил в другом месте!
— Ты сегодня что-то злой, мальчуган!
— Злой не злой, но вполне в форме, так что поставить тебя на место, старина, мне труда не составит.
— Миссис Хеннеси ищет нового сторожа. Надо будет наведаться к ней и выяснить, какие у нее условия…
— Да не возьмет она такого старого хрыча, как ты. Ей работник нужен, а не тот, кто только и знает, что молоть языком!
Мэгги со страшной скоростью вертела головой, переводя изумленный взгляд с одного на другого. Наконец она стукнула ладонью по столу.
— Подождите минутку, а?
— Зачем? — сказали в унисон оба спорщика.
— Никак не пойму, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор? Из-за чего ругаетесь-то?
— Кто ругается? — удивился Абнер, а Майк бросил на Мэгги недоуменный взгляд.
— Вы хотите сказать, что не ругались? Вот сейчас, только что?
— Ничего похожего.
— А я думала, что вот-вот до драки дойдет!
