— Алло? — неуверенно произнес Алекс.
— Алекс, привет, это я.
— А, привет, тыквочка. Я… гм… Я думал, ты вечером занята.
— Так и есть. Так и было. Послушай, я подвернула ногу, довольно серьезно. Ты не мог бы меня забрать?
— А… где ты?
— В Кэмдене.
— В Кэмдене? Да это же черт знает где. Ты что, взять такси не можешь?
— Если мне вдвое повысят жалованье, смогу. Послушай, я плохо себя чувствую, и я действительно повредила ногу. — Я снова впадала в состояние полного раздрая. — Ты приедешь за мной?
— Мел, сладкая моя, у меня сейчас дел по уши.
— Что? Это еще что за черт? Почему я должна тебя умолять, чтобы ты за мной заехал?
— Видишь ли… Тут зашли знакомые ребята, и я слишком много выпил, чтобы садиться за руль.
— Я тебе не верю. Ты просто не хочешь за мной ехать.
— Тыквочка, я бы приехал, если бы мог, честно. Поверь мне, никак. Ты возьми, пожалуйста, такси, а завтра я тебя проведаю.
Наступила пауза. Я не знала, что сказать — и просто отсоединилась.
Энгус в смущении отводил взгляд. Я подождала, пока глаза не перестало щипать, и сглотнула.
— Ублюдок.
— Похоже на то, — отозвался Энгус. — Я донесу тебя до дома.
Я посмотрела на него:
— С тебя станется.
— Дама в беде. Моя специальность.
Я засмеялась:
— Искушаешь?
— Искушаю. — Внезапно его голос стал серьезным. Он устремил на меня пристальный взгляд, и мое сердце учащенно заколотилось. Долгое время мы не сводили глаз друг с друга. Наши лица сближались. Тут я шевельнулась — и как следует приложилась лодыжкой о ножку стула.
— Аааа! — завопила я, сгибаясь. Сонная публика встрепенулась, озираясь: кого убивают? Я держалась за лодыжку, но легче не становилось. Боль волнами заливала ногу.
— Ой-ой-ой. Оооооо…
— Бедная! — Энгус вскочил.
Я прыгала на одной ноге.
— О-о-о, чертова нога. До чего же болит!
— Обопрись на меня. Может, пойдем в травм-пункт?
— Нет-нет! О господи. Такое уже случалось. Лучшее, что тут можно сделать, — это попасть домой и выпить аспирин. Черт-черт-черт!
Взгляд, которым мы обменялись, означал: все, что было или могло быть между нами, — все это прошло.
Энгус отправился к стойке бара и вызвал такси; потом они с барменом помогли мне добраться до выхода, и через час я уже покоилась в постели, с четырьмя таблетками нурофена и гарантированным похмельем на следующее утро.
Глава двенадцатая
К сожалению, наутро моя лодыжка была в полном порядке. Конечно, она слегка онемела и ныла, если перенести на одну ногу весь вес, но этого явно не хватало, чтобы сказаться больной. И, хотя состояние духа у меня было ниже среднего, пришлось готовиться к выходу.
Вместо мозгов у меня была яичница-болтунья — и ее-то я и решила сварганить на завтрак.
— Линда, хочешь яичницу?
Линда вылезла из своей спальни — полностью одетая, но совершенно заспанная. Судя по выражению ее лица, она была потрясена, обнаружив меня за готовкой. Как ни странно, она составила мне компанию. Наверное, потому, что речь шла о еде.
Я подозревала, что обращаться к ней за советами бесполезно. Так что вместо этого я спросила Линду про банк.
— Какой банк?
— Ты же работаешь в банке?
— Нет.
Зубы, что ли, себе повырывать?
— А где ты тогда работаешь?
— В «Бримлиз».
— «Бримлиз»?
— Страхование.
— А, верно! Ну и как там дела?
— Прекрасно.
Я глотнула чай. Мне предстоял долгий денек.
— Мне нужны выходные, — внезапно сказала Линда.
Я решила, что ей нужно что-то, что я брала взаймы. Но вспомнить, что это было, я не могла, как ни напрягала извилины.
— Что нужно?
— Выходные, — медленно повторила она, словно разговаривала с идиоткой.
— Конечно… выходные, — отозвалась я. От нашей беседы в дрожь бросало.
— Перед Рождеством. Мне нужна квартира на выходные.
— А, ясно! Ты хочешь, чтобы я куда-нибудь умотала?
Линда кивнула. Спорить, похоже, было не о чем.
— Что ж, прекрасно, — не задумываясь, брякнула я. — Не проблема. Какие именно?
— Вся квартира.
— Выходные какие?
— Прямо перед Рождеством, — терпеливо повторила она.
Ох, она что, не может целыми предложениями говорить?
— Хорошо. Все прекрасно.
На эти выходные была намечена свадьба, так что я бы все равно уехала. Но что, черт побери, задумала Линда? Предположение, что она может что-то затеять, грозило подорвать мои и без того уязвимые представления о мироздании.
— Что ты собираешься устроить? — спросила я.
Линда посмотрела на меня, резко поднялась из-за стола и вышла. Грандиозно.
Драить сковородку с остатками яичницы было выше моих сил, так что я побросала все как есть в раковину и захромала на работу.
— Прэвэт, задавака! — На входе я столкнулась со Стивом. — После драчки?
Я застонала.
— Видел бы ты того парня. А ведь он был кокни.
— Как же. Ты бы на том свете была.
— Если поразмыслить, ты прав. Скорее руки на себя наложу, чем дотронусь до кокни.
Я вошла в офис — и у меня возникло ощущение дежа-вю. На моем столе красовался еще один дешевый букет, а по соседству воздух сотрясали рыдания.
— Что на этот раз случилось? — рявкнула я, отправляя букет в корзину для мусора.
— Я думала, они для меня!
— Ты их хочешь? — Я оглянулась на цветы, торчавшие из ошметок банановой кожуры и пластмассовых стаканчиков из-под кофе.
— Нет. Ты что, даже открытку не прочтешь?
— Я и так могу сказать, что там написано. Тем не менее я пробежала открытку глазами. «Очень жаль, что такое случилось с твоей ногой, тыквочка. Можно повидать тебя сегодня вечером? Я за тобой заеду».
— Пошел ты, — угрюмо буркнула я и плюхнулась на стул. Затрезвонил телефон. — Пошел ты, — повторила я и выгребла всю нераспакованную корреспонденцию, забившую мой лоток.
За утро телефон звонил четырнадцать раз. Каждый раз я посылала его подальше и с головой уходила в работу. Наконец Джейни придвинулась ко мне и негромко сказала:
