Но не всегда в нем было достаточно оптимизма, чтобы придумать для нее хороший конец. Иногда, особенно если он путешествовал ночью, ее отсутствие ранило его в самое сердце, а его рассудок пытал его тем, что придумывал всякие ужасающие варианты. Она была изнасилована и убита прежде, чем нашла приют, она стала малолетней проституткой и умерла от передозировки в каком-нибудь грязном отеле в далеком городе. А может, она связалась с каким-нибудь алкоголиком, который обращается с ней не лучше ее папаши? Почему она не позвонила ему, чтобы сообщить, что с ней все в порядке? Наверняка потому, что с ней не все в порядке.
Райли включил дворники и подогрев зеркал. Был холодный и ветреный день, он пропустил собрание членов правления клиники, на котором не было ничего, кроме плохих новостей. Но у него было задание, которое не могло ждать. Мэтт практически умолял взять его с собой, однако Райли был непреклонен. Убедившись, что россказни Кэрри не были шуткой, он отправился в путь. Он должен сам разобраться в этом. В том, что заместитель шерифа Джефферсона вынес запретительный судебный приказ.
Мэтт уже сделал свою часть дела. Узнав кое-что от Мэдлин, Мэтт провел расследование и в красках нарисовал Райли картину о том, насколько сумасшедшей стала его бывшая невеста. Церемония должна была начаться в восемь в рождественский сочельник в Музее искусства. Смокинги от Келвина Кляйна для него и Мэтта уже были готовы, и был заказан белый лимузин, который должен был отвезти счастливую пару на три дня в «Гринбраер».
Райли покачал головой, удивляясь, насколько он был слеп. Да, Кэрри всегда была немного сумасшедшая, это ему в ней и нравилось, но теперь ее здоровье было под угрозой. Райли всегда нравилось, что Кэрри была увлечена работой так же, как и им, и ему не приходилось объяснять, что значит быть врачом. Только недавно Райли понял, что нравилось ему это оттого, что он не любил Кэрри и не хотел проводить с ней время.
Райли заехал на автостоянку рядом с муниципалитетом, пересек Кэпитол-стрит и на лифте доехал до шестого этажа. Он направился прямиком в офис Кэрри в департаменте здоровья и человеческих ресурсов.
— Привет, Элис. Рад тебя видеть.
Помощница Кэрри была пожилой женщиной с добрым круглым лицом. Она секунду смотрела на него, потом закрыла рот рукой и произнесла:
— Доктор Боланд? О Боже! Да я сто лет вас не видела! Как вы? — Она вскочила со своего места.
— Кэрри у себя?
— Да, но…
— Спасибо. — Он отвернулся и направился к двойным дверям, ведущим в офис.
— Подождите, пожалуйста! — Элис устремилась за ним. — Ох, и не хочется мне говорить этого, — прошептала она, — но должна предупредить вас, что доктор Матис немного не в себе. Странные вещи творятся…
— Вы правы, — сказал Райли.
Элис нахмурилась:
— У Кэрри какие-то проблемы? Это что, стресс из-за свадьбы?
Вошли два помощника шерифа в униформе. Райли поприветствовал их и попросил подождать минутку. Элис была вне себя:
— Что происходит? Кто-нибудь объясните мне!
Райли тронул ее за плечо:
— Не будет никакой свадьбы. Помощники шерифа пришли вручить решение суда.
Элис выглядела потерянной.
— Не будет никакой свадьбы?
— Нет. Извините меня. — Райли направился к двери Кэрри.
— Но… — голос Элис снизился до шепота, — китайские картинки, которые вы посылали каждый день, были такими милыми.
Когда открылась дверь, Кэрри вздрогнула и подняла глаза от компьютера. Удивление исчезло с ее лица, как только она узнала Райли.
— Привет, Райли, — сказала она.
Он уселся поудобнее в одном из кресел около стола.
— Не хотел тебя расстраивать, но, на мой вкус, в «Гринбраер» слишком людно в это время года.
Ее взгляд заметался по комнате.
— Даю тебе несколько секунд, чтобы свернуть свадебные планы, если не возражаешь.
Кэрри была миниатюрной женщиной, но своим тщеславием могла бы заполнить пустой ангар для аэропланов, так что Райли с нескрываемым наслаждением наблюдал, как она готова сквозь землю провалиться от позора. Похоже, он стал свидетелем усмирения ее непомерно раздутого эго. Она сидела тише мыши.
— Игра окончена, Кэрри.
Она посмотрела на него. И кажется, кивнула. Она даже не пыталась возражать или как-то выворачиваться. Просто женщина, которую он, как он думал, когда-то любил, темноволосая, холеная и умная, молча сидела на стуле, и силы покинули ее.
— Прости меня, — сказала она невыразительным голосом. — Думаю, я увлеклась.
Райли чуть не рассмеялся из-за неадекватности ее заявления, но потом ему стало ее жалко. Его злость начала испаряться. Да, Кэрри любила манипулировать и была эгоцентрична, но Райли догадывался, что внутри она совсем другая, просто человек, который боится смотреть правде в глаза.
Он наклонился к ней:
— У тебя есть специалист, с которым ты можешь обсудить это?
Кэрри, казалось, не обидел вопрос Райли, однако она продолжала сидеть, положив перед собой на стол руки.
— Я записана на прием к Марку Галледжу, помнишь его с колледжа? У него частная практика в городе. Я слышала много хороших отзывов о нем, — ответила она.
Райли кивнул:
— Он умный парень. Уверен, он поможет тебе.
— Все очень просто, — сказала она и пожала плечами. — Эротомания, расстройство психики, обсессивно-компульсивные тенденции, то есть навязчивый невроз, и, может быть, даже мания охотника.
Райли поджал губы, кивнул и подумал, что у Кэрри с определением диагноза никогда не было проблем.
— Когда ты к нему пойдешь?
— В пятницу.
— Тебе нужно вычеркнуть все, что связано со свадьбой. Немедленно. Скольким людям ты рассказала о ней?
Кэрри напряглась.
— Только Элис и Мэдлин. Даже мама ничего об этом не знает. Я планировала собрать лишь близких друзей, около семидесяти пяти человек. Я собиралась объявить им в последний момент.
Райли ничем не мог ей помочь, но вспомнил одну историю из новостей, когда одна женщина врала всем, что беременна, а когда подошел срок, украла чужого новорожденного. Его бросило в дрожь, когда он подумал о том, что могло бы случиться в сочельник, когда бы подошел срок свадьбы, а жених куда-то пропал.
— Наступило время строить свою жизнь.
Она вдохнула, было заметно, что голос ее дрожит.
— Я попытаюсь:
— И ты не станешь вмешиваться в мою жизнь или жизнь Кэт.
— Да, — прошептала Кэрри.
— Помощники шерифа за дверью. У них судебное решение о запрете приближаться ко мне.
Ее взгляд стал тревожным.
