Но вслух сказал:
– Ага. Иди-ка посмотри на это. – И остановился у причудливо занавешенного странным тюлем прохода в большую комнату дома, где в глубине виднелась лестница на второй этаж.
Яна появилась в дверном проеме, ведущем в кухню, вертя в руках блеклую фарфоровую балерину с отколотой ножкой. Она ввалилась в комнату, щурясь в полумраке, и подошла к Андрею, вертя находку в руках.
– Смотри, – кивнул тот, – какие причудливые узоры может создавать время и сквозняк. Тебе понравится...
Девушка язвительно улыбнулась, повела плечиком и повернулась, следя за его жестом, замерла. Быстро запихала фигурку в карман штанов.
– Нравится?
– Уходим.
– Что? – не понял Андрей, а Яна уже толкала его к выходу, нашаривая на поясе обрез и лихорадочно оглядываясь. – Да что случилось-то?
– Это не причудливые узоры времени и ветра, – прошипела она сквозь зубы, отчего-то пригибаясь и продолжая осматриваться. Уперлась рюкзаком в косяк двери, вскрикнула, оборачиваясь, едва не свалив с ног Андрея. – Выходим, быстро и осторожно!
– Что ты увидела? – Андрей недоуменно озирался, но пистолет достал. – Привидение?
– Это паутина, – сказала она, и Андрей почувствовал, как в желудок провалился комок льда. Он обернулся, пристально вглядываясь в заплетенный полупрозрачным узором проем, и вздрогнул. Паутина была такая толстая, что сразу и не поймешь, словно сплетенная из мотка белых шерстяных нитей. А в самом ее низу, не замеченный сразу из-за кучи мусора, висел начисто обглоданный скелет то ли собаки, то ли невероятно крупной крысы.
– Вот они, – внезапно выдохнулаЯна и отшатнулась обратно в комнату. Андрей резко обернулся, поднял глаза на темный потолок коридора и оцепенел. – Мы в ловушке.
Их было двое. Темные мохнатые тела размером с обеденное блюдо, толстые, разбросанные по потолку лапы. Один сидел в углу коридора, другой, что покрупнее, осторожно и бесшумно перебирался к комнате, где находились люди. Край проема входной двери, видимый из комнаты, посверкивал свежими, блестящими от слизи нитями.
Андрей сжал рукоятку пистолета, ощущая растущую внутри панику. Мохнатая тварь, с неземной грацией переставляя оканчивающиеся когтями полуметровые лапы, осторожно подбиралась к комнате, волоча за собой по потолку клейкую ленту паутины.
Яна задрожала всем телом, присела еще ниже и застонала, не в силах отвести взгляда. Андрей обернулся, замечая в большой комнате, за закрытым проходом, шевеление темных силуэтов. Хрустнуло стекло под лапами паука, Андрей судорожно втянул воздух и крепко схватил плечо Яны:
– Стреляй!
Она вздрогнула, рванулась от его прикосновения, озираясь безумными глазами, но Андрей удержал, притянул обратно.
– Стреляй, – повторил он. Паук достиг притолоки, начал вползать в комнату. Девушка взвизгнула, подняла обрез, прицелилась в переваливающееся в комнату мохнатое тело размером с футбольный мяч, отвернула лицо, зажмуриваясь, и выстрелила. Оглушительный хлопок, облако дыма и скрежет жвал, переходящий в повизгивания. Заряд смахнул паука с потолка, отбрасывая прочь, и насекомое отлетело обратно в коридор, выплескивая из развороченного брюха слизь. Андрей подхватил девушку под локоть и рванулся следом через клубы порохового дыма. Сзади заскрежетало, что-то упало на пол.
Они ввалились в комнату, с ужасом разглядывая заплетенный выход наружу. Второй паук, сидящий в углу, неожиданно стремительно задвигался, в долю секунды переместившись с потолка за кучу хлама на полу.
– У-у-убе-убери их от меня, – всхлипнула Яна, опускаясь на колени и закрывая лицо ладонью, – пожалуйста, убери, а-а-а...
Андрей, не спуская груду хлама с прицела, резко дернул девушку вверх, оторвал от лица руку.
– А ну-ка отставить! – рявкнул он. – Кончай истерику, дура! Быстро!
Она подняла лицо, перекошенное от страха, что-то ответила, и в этот момент паук метнулся к ним. Андрей отшвырнул девушку, развернулся, пользуясь рюкзаком как противовесом, и выстрелил, едва успевая следить за размытой, семенящей палками лап тенью.
Паук заверещал, перевернулся, сверкая поблескивающей в пузе стрелкой, и отлетел к стене. Андрей наконец поймал замершую на секунду тварь в хороший прицел и выпустил пол-обоймы, пришпиливая огромное насекомое к штукатурке железными иглами. Как в коллекцию. Паук подергался, истекая блестящей слизью, и замер, продолжая лишь тихонечко скрежетать.
– Вставай! – снова рявкнул Андрей, одной рукой подхватил разломанный табурет и со всей силы швырнул его в паутину. Нити выдержали, деревяшка приклеилась и повисла, лишь слегка прогнув сеть. Андрей зарычал, оглядываясь на ползущие из-за дверного косяка мохнатые лапы, медленно, словно пальцы пианиста, двигающиеся по стене в поисках зацепки. Ухватился за стоящий напротив двери серый шкаф, отрывая его от стены. Мусор под ногами хрустел и скрежетал, заглушая скрежет подбирающихся пауков.
Пыль, грязь и какой-то хлам, посыпавшийся со шкафа, скрыли Андрея в сером облаке. Он снова зарычал, отчаянно выматерился и отскочил, роняя разваливающийся на лету шкаф в дверной проем. Яна, кое-как пришедшая в себя от опасной близости к мохнатым лапам, взвела второй курок, снова подняла обрез и, прицелившись в появившуюся из-за косяка голову паука, нажала на спуск.
Казалось, что с глухим щелчком осечки лопнули натянутые как струны нервы. Андрей что-то крикнул, девушка завизжала, прямо по полу и трупу первого насекомого отползая от двери, и снова взвела курок. Хлопок выстрела, визг, скрежет и дым, заволакивающий коридор.
Обвалившийся на паутину шкаф смог-таки порвать клейкие нити и с грохотом вылетел на крыльцо, обрывая прозрачную ловушку. Андрей закашлялся, зажмурил глаза и подхватил Яну под локоть:
– Давай же!
Она поднялась на ноги, шатаясь, бросилась за ним. Выскочили на крыльцо, ногами отбрасывая повисшие на оборванных нитях части шкафа, неистово вырываясь наружу и оставляя на паутине, где она ненароком касалась одежды, длинные полосы ткани.
Кубарем слетев с крыльца, бегом метнулись через огород, вышибли калитку и перевели дух только через десяток домов, обессиленно валясь прямо на заросшую дорогу.
– У-у-ух, твою мать! – сказал Андрей, сжимая кулаки. – Любительница старины глубокой! – Он откинулся на заваленный навзничь забор, почти лег на него, жадно хватая воздух открытым ртом. – Понесло ее проникнуться временем предков! Дура!
Яна молчала, тяжело дышала и, не поднимая на Андрея пустого взгляда, рассматривала ботинки и длинную, во всю голень, дыру на штанине, оставленную паутиной. Ее лицо, перемазанное в пыли и какой-то гари, было бледным как холст. Вдруг она повела головой из стороны в сторону, дико осмотрелась, встала на четвереньки, едва не заваливаясь под рюкзаком, и быстро отвернулась к другому забору. Следующие минут пять ее без перерыва рвало.
– Я... я не знала, – наконец выдохнула она, садясь на зад и оборачиваясь. Утерла губы неизвестно откуда появившимся платком. – Я такое впервые вижу... вот зараза...
