Потеряв дар речи, он наблюдал, как она становится на колени, чтобы снять с него сапоги. Когда Розамонд наклонила голову и светлые волосы рассыпались по его бедрам, щекоча тугую выпуклость под черными шоссами, он поспешно освободился от остальной одежды и с облегчением вздохнул. Сердце бешено забилось, едва Розамонд сбросила халат, оставшись в одной сорочке.
— Жалко мочить бархат, — с невинным видом объяснила она.
Роджер ступил в воду, втайне надеясь, что Розамонд действительно захочет вымыть его. Садясь, он не сводил с жены глаз и замер в сладостном предвкушении, когда она встала на колени, выбрала длинную жесткую мочалку и потерла между ладонями. Она до того распалила его, что во рту пересохло.
— Ты очень велик, — заметила она, глядя в воду. Роджер услышал собственный стон.
Розамонд намылила мочалку, поднялась и обошла кругом, так, что он оказался спиной к ней. Она начала усердно тереть ему спину уверенными движениями. Роджер закрыл глаза, отдаваясь удовольствию, чувствуя, как уходит напряжение, сводившее мускулы, как растет другое напряжение, сладостное. Настоящий рай… истинный ад!
Розамонд ополоснула мочалку и пустила по воде. Стряхнула капли с рук и белого шелка, ставшего прозрачным от влаги. Роджер почти обезумел, когда она снова опустила пальцы в воду, достала мочалку и при этом случайно задела головку его фаллоса. Он понимал, что для нее это игра, и готов был стать пылким партнером.
Чтобы омыть его плечи и шею, ей пришлось податься вперед. Кончики волос дразнили его, касаясь и щекоча. Руки ее скользнули ему под мышки, и она, ослабев, закрыла глаза, словно дотронулась до запретного местечка. Потом Розамонд смыла пену и помедлила, нерешительно сжимая мочалку. На миг воцарилось полнейшее молчание, но Роджер мысленно умолял ее перейти к нижней части его тела.
Розамонд облизнула губы.
— Если тебе что-то понадобится, Роджер, стоит лишь попросить.
Он мгновенно понял, куда она клонит. Значит, предстоит борьба характеров, опасная игра, которой он искренне наслаждался, и хотя ему не хотелось мыться самому, он все же взял у нее мочалку и быстро завершил мытье. Стоило ему выйти из воды, как Розамонд возобновила игру, подхватив полотенце и подступив ближе. Сначала она тщательно растирала его, затем ее руки стали задерживаться в самых интимных местах. Когда дело дошло до спины, пальцы нырнули в расселину между ягодицами, вызвав лихорадочную дрожь, которую он не смог сдержать. Потом, встав перед ним, она окинула взглядом его блестящую мокрую грудь. Прежде чем коснуться его полотенцем, Розамонд начала снимать языком капельки воды, поблескивавшие на сосках. Он ощутил, как соски тут же затвердели, а мужская плоть восстала, словно умоляя о поцелуях. Жидкий огонь пробежал по жилам, когда строптивая прелестница опустилась перед ним на колени, но восторг сменился разочарованием, стоило ей приложить полотенце к его ногам. Опустив глаза, он увидел, что она рассматривает серебристый шрам, бегущий по его бедру. Розамонд поспешно подняла взгляд и снова облизнула губы.
— Если тебе что-то понадобится, Род, стоит лишь попросить.
Она впервые назвала его Родом, и он потерял голову. Больше всего на свете он жаждал, чтобы она ласкала губами его плоть, касалась поцелуем пульсирующей головки его напряженного фаллоса, втянула его в жаркую влажную пещерку, хотел делать выпад за выпадом, пока не истощит себя в бурном экстазе, но он был слишком горд, чтобы просить ее об этом.
Несколько долгих минут Розамонд оставалась в той же позе, но потом встала, с лукавым смехом повесила полотенце на его вздыбленное достоинство и, покачивая бедрами, проследовала в спальню. На ходу она откинула медово-золотистые волосы и посоветовала:
— Подойди к огню, согрейся, чтобы не одеваться.
Роджер отбросил полотенце и кинулся за ней. Розамонд стояла у камина, и яркое пламя обрисовывало сквозь тонкую ткань ее силуэт. Повернувшись спиной к огню, она стала медленно приподнимать подол сорочки, обнажая ноги. Его взгляд обжигал ее, а запах роз заставлял ноздри раздуваться. Роджер сходил с ума, воображая, как эти длинные стройные ноги обвивают его, пока он вонзается в алчущее лоно. Он шагнул к ней, но она повелительно подняла руку:
— Если тебе что-то понадобится, Род, стоит лишь попросить.
— А как насчет тебя, Розамонд? Тебе тоже что-то нужно? Ты готова окунуться в море наслаждения?
Ее смех сопровождался шорохом откинутых волос.
— Я могу и сама себя ублажить, если это все, о чем ты способен думать. Хочешь посмотреть?
Еще выше приподняв белый шелк, она маняще потеребила завитки на венерином холмике.
Это оказалось последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Род подхватил ее на руки, намереваясь покорить поцелуями. Розамонд не осталась равнодушна к ласкам и отвечала поцелуем на поцелуй, прикосновением на прикосновение, возбуждая их обоих до предела.
Неожиданно она вырвалась и, взбежав по ступенькам, ведущим к кровати, сбросила сорочку. Окунув пальцы в кубок с вином, умастила соски кроваво-красной жидкостью. Роджер в мгновение ока метнулся к ней, решительно привлек к себе, и каменно твердый фаллос опалил ее мягкий живот. Требовательный рот завладел ее губами, языки вступили в нежный поединок, рождая безумное желание гладить, ласкать и пробовать на вкус.
Темные чувственные ощущения воспламенили страсть до такой степени, что Род был способен думать лишь о ее криках в то мгновение, когда он утонет в ней и почувствует, как ее тугие бархатистые ножны сжимают его неукротимый меч.
Уложив жену на постель, он навис над ней.
— Розамонд, — прошептал он, проводя пальцами по ее щеке, — я прошу.
Розамонд пристально посмотрела в его глаза.
— Род, — ответила она, коснувшись его прекрасных губ, — я сдаюсь.
Он схватил ее в объятия и прижал к постели мощным телом. Ее бедра раскрылись, приглашая истомившуюся плоть найти блаженство в заждавшемся лоне. Он сжал ее ягодицы и потер нежный холмик о свой могучий пенис. Розамонд тихо застонала, и Роджер, приподнявшись, одним резким рывком проник в нее.
Она пронзительно вскрикнула, хотя была готова к боли, почти сразу сменившейся восхитительным ощущением заполненности.
Когда Род замер, дожидаясь, пока Розамонд привыкнет к новым ощущениям, ей вдруг показалось, будто глубоко внутри у нее бьется его сердце. Тихие слова полились из его уст:
— Моя красавица, мое золотое сокровище, обхвати меня ногами.
Розамонд решительно отбросила опасения. Ей нужны его сила и мощь, а это единственный способ их получить.
Она повиновалась и скрестила щиколотки у него на спине, захватив в сладкий плен.
— Изведай меня! — смело предложила она, и волны наслаждения, сначала медленно, потом все быстрее, стали захлестывать ее.
Она погрузила пальцы в черные волосы и начала извиваться всем телом, подхватив ритм его выпадов. Ногти впились в его плечи, спина выгнулась, кровь билась в висках, желание нарастало, и Розамонд отдавалась безумным ласкам, покоряясь властному напору, подчиняясь упоительной страсти.
