— И давно это было?
— Месяца через два после их отъезда. Больше я Марка не видела и Машу тоже.
— Кажется, у Маши есть брат. Вы о нем что-нибудь знаете?
— Боря? Конечно. Он живет в Москве. Военный. В Петербург приезжает редко. Борис появился здесь спустя полгода после отъезда Маши. Представляете, за все время Маша не написала ему ни строчки из Израиля. Он был поражен, узнав, что ее нет и квартира продана. Это не вписывается ни в какие рамки, как он выразился. Тогда почему Маша не продала дачу? Боря сначала поехал туда, и соседи ему сказали, будто Маша там не появлялась. В погребе стоят все ее соленья и варенья. Он приехал сюда, а тут — чужие люди. Они сменили номер телефона, поэтому он не мог дозвониться из Москвы, бросил все дела и приехал. Боря был очень напуган, это я поняла по его виду.
— И больше вы его не видели?
— Видела. На Невском. Он меня не заметил. Прошел мимо, куда-то торопился. Боря немного прихрамывает, и я обратила на него внимание из-за этого. Одет он был как-то странно. Я очень удивилась.
— Вы знаете точный адрес дачи?
— Поселок Звонница, где-то рядом с Пушкином. Пешком недалеко. Там кооператив дачный. Участок покупал первый муж Маши. Они сами строились. Рукастый был парень. Глупо погиб, так его жаль. Он обожал и Машу, и детей. Они жили очень хорошо.
Наташа посидела еще немного и ушла.
Сначала надо выяснить все, что касается Марка Григорьевича, мужа Маши. О турагентстве, через которое ее и Машу отправили в Иорданию, она узнает позже. Для этого ей надо съездить в Москву, в то самое общежитие, где она жила, и забрать свои документы. Российский паспорт подлежал обмену, а у Наташи не было прописки. Хлопот предстояло много. До ночного поезда в Москву оставалась уйма времени, и она отправилась в агентство по недвижимости.
Коммерческое предприятие требовало коммерческого подхода. Теперь это не называлось взятками, а оплатой услуг. Никого не пришлось уговаривать раскрывать чужие личные дела. Платишь и получаешь информацию. Платить пришлось много и на каждом этапе, переходя от одного чиновника к другому. И вот материалы купли-продажи с квартиры Маши лежали перед ней. Сделка совершена на законных основаниях. Мария Алексеевна Самойлова выдала доверенность на имя Марка Григорьевича Эпштейна с правом распоряжаться ее имуществом — продавать, покупать и обменивать. Доверенность составлена по всем правилам и нотариально заверена. Комар носа не подточит. Марк Эпштейн продал квартиру Маши в очень короткий срок благодаря заниженной цене.
Наташа переписала паспортные данные Марка и поехала по его адресу. Конечно, она не верила в то, что застанет авантюриста дома и что он вообще проживает в соответствии с паспортной пропиской. Однако все оказалось совсем не так, как можно было себе представить. По указанному адресу проживала жена Эпштейна и двое его детей. Женщина впустила нежданную гостью в дом. Почему-то она приняла Наташу за журналистку. Из какой-то редакции Веронику Эпштейн уже дважды посещали репортеры, интересуясь ее мужем.
Дело в том, что Марк пропал без вести больше четырех лет назад. Вероника написала заявление в милицию и долго околачивала пороги правоохранительных органов. Марк всегда был образцовым мужем, прекрасным семьянином, он не мог сбежать от жены к любовнице или что-то в этом роде. Они прожили вместе двадцать лет душа в душу и ни разу не поссорились. На поиски ушел год. И наконец нашли. Не одного Марка, а троих мужчин. Все трое были мертвыми. Их останки были закопаны в лесополосе, около Московского шоссе, в тридцати километрах от города. Личности еще двоих тоже сумели установить. Один из них был журналистом, вот почему этим делом занялись его коллеги из редакции, вторым оказался пилот гражданской авиации, третьим Марк. Все трое погибли от огнестрельных ран в голову, все были евреями. Похожих случаев не встречалось. Карманы у всех были пусты, и если бы эти люди не находились в розыске, опознать трупы вряд ли бы удалось.
Наташа попросила показать ей фотографию Марка. Она очень хорошо помнила Машиного жениха из самолета. Интересный парень лет тридцати. Он не мог иметь двадцатилетний супружеский стаж.
Все правильно. Ничего общего между настоящим Марком и Машиным женихом не было. Разные люди.
— А вы не помните, как звали других мужчин, найденных в одном захоронении с вашим мужем?
Вероника принесла газету со статьей, где говорилось о страшной находке. Наташа забрала газету, извинилась за беспокойство и ушла и вечером, идя в ресторан, внимательно прочитала статью.
И стала внимательно рассматривать фотографии трупов, найденных во время прокладки газопровода. Рядом были помещены фотографии тех же мужчин, но сделанные при жизни. Под снимками стояли имена: Марк Эпштейн, Лев Цейтлин, Александр Маркин. Наташа напрягла память, долго и мучительно вспоминала. И она вспомнила. Люба из Минска! Двадцатитрехлетняя красавица, родившая двойню в неволе, та самая, с которой она познакомилась, перепрыгнув на соседний балкон, ее тоже в Иорданию привез жених, и звали его Лев Цейтлин. Наташа попыталась сделать расчеты. Написано, что трупы пролежали в земле больше года. Значит, убийство совершено весной девяносто восьмого, в том же году, но осенью жених Любы, журналист Лев Цейтлин, проводил свою невесту в Иорданию, где ее и бросил. Спустя год еще один из воскресших покойничков, Марк Эпштейн, сопровождает Машу в тот же клоповник. Это уже не случайное совпадение, а закономерность. Обе девушки и она, Наташа, пользовались услугами фирмы «Магда-тур». Значит, женихи-курьеры, поставщики живого товара в Иорданию, получают свои новые имена, завладевая паспортами убитых евреев. Может, они и не сами убивают. Интеллигентные женихи-евреи, послушные сыновья, набожные и утонченные, покоряющие молодых русских красавиц… Нет, такие на роль киллеров не тянут.
Серьезная организация, целый синдикат, где каждый выполняет свою работу. Все продумано до мелочей. Есть подборщики кандидаток, вербовщики, переправляющие женщин к работорговцам, есть киллеры, добывающие курьерам документы и делающие вдовами кандидаток в рабыни. Есть турагентство, оформляющее документы на выезд. Должен быть и организатор всей этой цепи, руководитель. Наташу не с улицы взяли, а искали среди тысяч таких же. И беда ее в том, что она оказалась похожей на жену заказчика, которому требовалась суррогатная мать. Мало того, без помощи врачей ее медицинская карта не попала бы в руки иорданца, распределяющего женщин по точкам. Случайных шлюх с улицы в команду для отправки не брали. Контора специализируется по спецотбору в соответствии с заявками. А значит, дело у них поставлено серьезно, на широкую ногу и с минимальным риском. Возвращение Наташи в Россию можно считать чудом, не поддающимся объяснению.
Она перечитала статью. Дело передано в прокуратуру Ленинградской области. Никаких подробностей, ни одной зацепки. Статью написал Максим Охлобыстин.
Закончив ужин, Наташа взглянула на часы. Восемь тридцать, до поезда еще четыре часа, и она наудачу позвонила в редакцию газеты «Криминальная хроника», спросила, как ей связаться с Максимом Охлобыстиным. В трубке повисла пауза. Через какое-то время услышала мужской голос:
