— Убийство так и не раскрыто до конца. Полагаю, что мы еще встретимся.
Возможно, ему показалось, но на лице Филиппы вроде бы мелькнуло выражение триумфа. Она собиралась что-то сказать, когда со стороны лестницы донеслись торопливые шаги. В проем ввалился Адам Бектон, едва не сбив Криспина с ног.
Кастелян отвесил поклон Филиппе.
— Хозяйка! — задыхаясь, воскликнул он. — Там… там…
Тут он уставился на Криспина. Филиппа досадливо щелкнула языком и вздернула подбородок.
— В чем дело, Адам? Говорите же.
— Ну… — замялся тот, поглядывая на Криспина, — они только что прибыли. И сейчас ждут в гостиной.
Филиппа будто сжалась. Криспин представил себе всех заявившихся на похороны гостей с их докучливой скорбью.
— Кто? Кто прибыл? — раздраженно потребовала Филиппа.
— Братья мастера Уолкота… — выдохнул Адам.
Залитые румянцем щеки Филиппы внезапно побелели.
Глава 15
Филиппа на мгновение закрыла лицо руками и кинулась вон из мезонина. Адам не отставал.
Криспин остался в одиночестве — вернее говоря, в компании с телом Николаса Уолкота. Он бросил взгляд на мертвеца, хотя ответ, разумеется, лучше поискать внизу.
По дороге Адам обогнал Филиппу, первым подскочил к двери в гостиную и отпер ее. Криспин укрылся в тени проема, чтобы выиграть время и получше рассмотреть гостей: двое мужчин и женщина. Незнакомцы повернули головы на звук шагов. Адам отвесил поклон и возвестил:
— Госпожа Филиппа Уолкот, — после чего отступил в сторону.
Один из мужчин нетерпеливо вышел вперед. Его нахмуренные кустистые брови носили тот же оттенок, что и темные маслянистые волосы, скрытые до середины лба под зеленой круглой шапочкой, украшенной жемчужной заколкой с гербом города Сантьяго-де-Компостела. Рукава темно-зеленого упелянда носили на себе еще парочку свидетельств принадлежности к пилигримам, тем не менее наибольшее внимание Криспина привлекла к себе его мантия, вернее — ее покрой. Рукава были длинными, как того и требовала мода, однако вовсе не касались пола — хотя именно этого следовало ожидать от человека, принадлежащего к богатому семейству торговцев тканями. Мыски обуви также не были чрезмерно удлинены.
— Почему нас заперли в этом помещении? — потребовал ответа мужчина.
— Мои извинения, — сказала Филиппа, прибегнув к самому изысканному акценту, хотя в ее голосе звучали несколько истерические нотки. — Таково было правило, которое, установил сам Николас: всегда запирать любые двери.
Мужчина побагровел и был, по-видимому, готов обрушить весь свой гнев на Филиппу. Криспин решил вмешаться и кивнул Адаму, переступая порог.
Кастелян встревожено облизнул губы и объявил:
— Криспин Гест… э-э… Следопыт!
В этот момент обернулись все без исключения. Мужчина в зеленом направился к Криспину и с прищуром оглядел его ветхие одеяния.
— «Следопыт»? Да во имя Всевышнего, это что еще за выдумки?!
— Я изучаю преступления. Расследую их. Как, например, убийство вашего брата.
— Так вы, получается, шериф?
— Нет, но я часто работаю с ним.
— Вздор! Чушь! — вскричал мужчина. — И подумать только, нам даже не прислали весть о смерти Николаса! Узнали об этом из обычных сплетен! А эта его так называемая супруга… Да мы впервые слышим о ней!
— Да, вы правы, сплетни разлетаются быстрее любого гонца, — кивнул Криспин, хотя слова сердитого мужчины вызвали у него недоумение.
Мужчина недовольно фыркнул и что-то пробурчал себе под нос, рассеянно поигрывая крошечным золотым мощевиком, что висел у него на шее.
— Успокойся, Лайонел, — промолвила женщина.
Она плавно приблизилась к мужчине и взяла за руку. Ее багряное бархатное платье не отливало тем глянцем, к которому привык Криспин, когда сам носил драгоценные одеяния, однако подол был богато оторочен мехом. Впрочем, явно не лисьим. Возможно, беличьим.
— Ты пугаешь бедную девочку, — продолжила она.
Ее лицо было вытянутым и до того сморщенным, словно она только что уловила запах чего-то крайне неприятного.
— Дай возможность хоть что-то сказать нашей дорогой родственнице. У нее такой восхитительный акцент. И я сгораю от любопытства узнать, как же так вышло, что они поженились.
Филиппа побледнела и поджала губы. Не помедлив ни секунды, она промолвила, намеренно четко выговаривая слова:
— Мы были женаты на протяжении трех лет. И я впервые слышу, что у Николаса имелись братья.
— Это уже слишком! — взревел Лайонел.
Болезненная улыбка женщины напомнила Криспину эдемского змея.
— Николас всегда был скрытен, о мой муж. Это лишь очередное подтверждение…
— Держи свое мнение при себе, Мод, — вмешался другой мужчина.
Ширина его ярко-красного плаща была настолько велика, что, несмотря на дородность, делала его карликом, в особенности подчеркивая непропорционально маленькую голову. Формой носа он был схож с Лайонелом, а цветом кожи походил на Николаса. Лицо, не столь широкое, как у брата, сужалось клином к раздвоенному подбородку, осыпанному пробивающейся щетиной.
— Приношу мои извинения, дражайший Кларенс! — процедила его невестка.
Подобрав полы, она вышла вперед, подчеркнуто повернувшись к нему спиной. Мясистый Кларенс задрал подбородок и отвернулся, чтобы налить себе вина из серебряного кувшина, что стоял рядом на серванте.
Лайонел набычился:
— Да уж, Николас всегда поступал как ему вздумается.
— А вас не удивляет, что его убили? — поинтересовался Криспин, желая прощупать их реакцию.
Результат оправдал ожидания.
— Ну вот что! — шагнул к нему Лайонел. — Будь вы хоть шериф или кто угодно, у вас нет никаких…
— Он не шериф, — напомнил его брат, пробурчав в кубок с вином.
Криспин надменно посмотрел на Лайонела, игнорируя его испепеляющий взгляд.
— Право же, это действительно заслуживает интереса. Николас Уолкот был настоящей загадкой для всего Лондона. Он всегда здесь жил?
Лайонел утихомирился и переглянулся с Кларенсом, хотя создавалось впечатление, что тот предпочитал играть вторую скрипку.
— Мы все здесь жили. Выросли в этом доме.
— Значит, ваша семья вела все свои торговые дела именно отсюда?
— Да. Когда умер отец, мы тоже было решили продолжить традицию. Однако не получилось.
— Почему же?
— С Николасом было совершенно невозможно работать! Он настаивал на своих собственных подходах, правилах и решениях.
