Голгрин говорил безразличным тоном, как о погоде илиоблаках. А ведь эти двое, Мариции доносили шпионы, были весьма приближены кВеликому Лорду.
— Значит, вы исследовали Нераку? — внезапно спросилакомандующая. — А я и не знала. Не думала, что рыцари активны на востоке, мнедокладывали, что они отступили на запад.
— Просто отряд разведчиков. Проверка боем.
Мариция нахмурилась — больше она ничего не знала. ВернулсяНагрок, а за ним семенили четыре раба с подносами. Ноздри Мариции уловиличудесный аромат — на двух блюдах лежала прекрасно прожаренная козлятина. Ееподнесли Голгрину, и тот одобрительно кивнул. Людоед указал на поднос с большимкуском, и его подали Мариции. На других блюдах были фрукты и миски с ароматнопахнущим красным супом.
Такой трапезы на борту людоедского корабля она не ожидала.Голгрин удовлетворенно хихикнул:
— Эльфы — повелители еды!
— Давно не ела мясо, так тонко приготовленное. Разве эльфыискусны в этом?
Голгрин уже смеялся:
— Всему можно научить. Они прилежно учатся!
Потом повторился ритуал дегустации, и только тогда всеприступили к еде. Мариция накинулась на козлятину, обнаружив, что ее вкус ещелучше, чем запах, но все время исподтишка поглядывала на Нагрока. Тот,казалось, мрачно размышлял, не сводя глаз с минотавров.
Раньше Мариция имела с ним дело, но никогда людоед невыказывал такой открытой враждебности. Она решила быть начеку.
Рабыня помогала Голгрину есть и даже иногда кормила, какмаленького ребенка. Сам Великий Лорд в это время говорил об успехах их союза,настоящих и будущих.
— Об Амбеоне все отзываются только в превосходной форме!Крепости выросли за пределами старого Сильванести! Много урсув суурт строятновое королевство, верно?
— Мы стараемся сделать многое. Но мне говорили, людоеды тожепроцветают, разве не так?
— Все прекрасно. — Голгрин ответил слишком быстро, поднимаякубок. — И мы еще больше прославим предков делами!
Людоед сделал паузу, поправляя цепь на груди, — это движениеМариция видела часто. Каждый раз под тканью что-то перемещалось. Прикидывая,чтобы это могло быть, она поддерживала беседу:
— Есть ли необходимость в поставках?
— Как мило со стороны минотавров. Но, боюсь, нам ничего ненадо.
Еду унесли, и Голгрин расслабился — в чуть неудобной позе,на взгляд Мариции, отчего пролил несколько глотков вина. Он движением рукиотослал всех рабов, включая даже служанку.
— Было бы лучше, если бы мы поговорили без свидетелей, —прошептал он пораженной командующей.
— Ты имеешь в виду и телохранителей?
— Это было бы мудро, — сухо сказал людоед.
Мариция немного подумала, а потом повернулась к своимвоинам:
— Ждите меня снаружи.
— Но, миледи, тебе не надлежит...
— Вы слышали приказ? Оба. Снаружи.
Голгрин кивнул:
— Я все понимаю и в знак дружбы удалю своего телохранителяпервым.
Нагрок с неохотой вышел, следом потянулись и минотавры.
Мариция посмотрела на Великого Лорда и произнесла:
— Не волнуйся, я смогу убить тебя и без их помощи.
— Это была бы забавная битва, без сомнения, — безрадостносказал Голгрин. — Интересный бой, Мариция. Самый интересный.
Это был первый раз, когда людоед назвал ее просто по имени.
— Продолжим, Голгрин. Нам надо скоординировать планы, ибомятежники уничтожили слишком многих — и людоедов, и минотавров. Я хочу егоголову.
— Прекрасно тебя понимаю.
— Не думаю, что понимаешь. Я имею в виду, что хочу личнораспотрошить Фароса. Видеть дергающееся тело, вспороть ему брюхо и отрубитьрога. Ясно?
Голгрин широко улыбнулся, обнажив клыки:
— Звучит по-людоедски, Мариция, очень по-людоедски!
— Он убил моего брата, и я требую мести!
— Тут мы солидарны. Но мне Фарос тоже нужен. — Великий Лордвыставил вперед обрубок руки.
— Ты потерял только руку, а я...
Голгрин прервал ее:
— Для урсув суурт рука важна?
Мариция вспомнила колонны инвалидов... неполноценныхминотавров, не годных к войне. Потеря руки способна ужасно понизить жизненныйстатус имперца.
— Безусловно да.
— А людоедам без нее — смерть. — Он сорвал повязку,показывая прижженную рану. — Однозначная смерть.
— Но ты выжил...
Снова последовала безрадостная усмешка:
— Но я же — Голгрин.
Здоровой рукой Великий Лорд потянул цепочку на шее,вытаскивая непонятный сверток.
— Я выжил, Мариция, но еще и многое запомнил. Потому ношуэто у сердца — для освежения воспоминаний.
Он дернул шелк на свертке, и перед Марицией закачалсяужасный талисман — мумифицированная рука. Рука Голгрина.
Кто-то старательно высушил и набальзамировал отрубленнуюконечность. Сохранились даже ногти.
— Помню каждый сон, каждый час. Я выживаю, Мариция, но всеэто в моем сердце. Запомни это и передай остальным — Голгрин больше, чем рука!
Он отшвырнул цепочку и ударил себя здоровой конечностью вгрудь.
— Голгрин — власть! Голгрин — сила! Голгрин — Блотен и Керн!
Глаза людоеда фанатично блестели, и Мариция мудро решила егоне прерывать. Тон Голгрина внезапно сменился на интимно-товарищеский, он мягкоповесил цепочку на шею и спрятал свой талисман под мантию.
— Ладно, все не так уж важно! Фарос еще далек от нас, решим,кто его убьет, когда поймаем.— Голгрин растянулся на подушках, предварительновытащив из под них скатанную карту. — Итак, готов выслушать твой великий план!
Вздохнув, Мариция начала излагать. Весть об уходе Фароса изКерна застала ее перед самым отъездом, и командующая была удивлена, когдаГолгрин сообщил ей об убежище на севере от острова Картай. Она спросила, откудау людоеда такие источники, но тот лишь улыбнулся и сменил тему.
