Клейтон указал пальцем на красный стикер, приклеенный к ветровому стеклу:
— А что означает красный цвет?
— Пропуск, позволяющий проехать куда угодно.
Они только что миновали зеленый дорожный указатель съезда на Лисий Дол. Клейтон ткнул в него пальцем и произнес:
— Хочу посмотреть.
Недовольно пробурчав что-то, детектив притормозил и свернул на боковую дорогу.
— Хороший выбор, — произнес он уже более отчетливо, но с некоторой тенью загадочности.
Почти сразу они очутились в благоустроенном городке в окружении широких лужаек и сосновых рощиц. Солнце проникало через ветви деревьев, отражаясь от блестящих капотов новеньких автомобилей, стоявших возле домов. Когда же его лучи озаряли мелкие фонтанчики, вылетавшие из дождевальных систем на зеленых газонах, то в них играли небольшие радуги. Дома казались просторными, и стояли они на порядочном удалении от неширокой дороги. Возле многих домов виднелись крытые бассейны.
Клейтон отметил, что дома построены в добротном колониальном, средиземноморском или строгом западном стиле.
Они были выкрашены в белый, серый или бежевый цвет либо покрыты бесцветной пропиткой, подчеркивавшей текстуру деревянной обшивки. Правда, в рамках одного типового проекта могли существовать и мелкие различия. Например, там могли быть атриум, терраса, полукруглые окна. Таким образом, соседние строения хоть и напоминали одно другое, но не совсем. Они были похожи, но только частично. Или, подумалось Клейтону, они были неповторимы, однако лишь до известной степени. Он понимал, что эти термины противоречат друг другу, а вместе с тем как раз они казались ему в данном случае наиболее уместными. В целом архитектура поселка выглядела изысканной. Можно было утверждать, что каждый дом обладает индивидуальностью, но при этом вся их совокупность отличалась единообразием. Ему пришло в голову, что, наверное, то же самое можно сказать и про самих обитателей поселка.
Была середина дня. Погода выдалась чудесная. Солнце поднялось высоко, и начало припекать. В поселке стояла тишина. Никого не было видно, за исключением женщин, присматривавших за детьми, которые играли во дворах, или качались на качелях, или карабкались на турники. Клейтон оглядывался по сторонам, высматривая какие-либо признаки упадка — например покосившиеся заборы или облупившуюся краску, — но ничего не заметил. Все выглядело совершенно новым. Через несколько кварталов он увидел двух женщин в ярких спортивных костюмах — они неторопливо бежали, толкая впереди себя легкие детские коляски, сверкавшие конструкцией из стальных трубок. Обе женщины были молоды. Возможно, такого же возраста, как и он. Когда они пробегали мимо, одна из них помахала ему рукой.
И еще он отметил полное отсутствие заборов.
— Неплохо, правда? — спросил детектив.
— Неплохо, — согласился Клейтон. — Выглядит мило. А скажите, есть ли у вас правила, которые ограничивают типы зданий?
— Разумеется. Есть правила относительно цвета. Относительно стиля. Правила относительно того, что́ вы имеете право иметь в доме, а что нет. Есть самые разные правила, только правилами они у нас не называются. Мы их называем пунктами договора. И все подписывают соответствующий договор, прежде чем въехать в новый дом.
— И никто не возражает?
Детектив отрицательно покачал головой:
— Никто.
— А предположим, что кто-то имел бы коллекцию ценных картин и захотел установить соответствующую систему сигнализации, ну там с датчиками давления и так далее, это ему позволят сделать?
— Да. Возможно. Однако такую систему пришлось бы должным образом зарегистрировать. Ее должен осмотреть и одобрить инспектор Службы безопасности штата. А установлена она должна быть архитектором, у которого есть лицензия штата на подобную деятельность. Это тоже часть договора.
Мартин остановился перед большим домом очень современного вида. В доме, однако, явно никто не жил, и близ подъездной дорожки висела табличка «ПРОДАЕТСЯ». Трава на лужайке поднималась выше, чем на соседних, и кусты живой изгороди качали нестрижеными ветками. Профессор подумал, что этот дом похож на неуклюжего подростка, в общем и целом достаточно презентабельного, но с запущенной шевелюрой и небритой щетиной, который накануне явно выпил чересчур много запретного для него пива.
— Именно здесь жила Джанет Кросс, — спокойно проговорил детектив и указал на портфель с папками, лежащий на коленях у Клейтона. — Единственная дочь. Родители съехали отсюда две или три недели назад.
— Куда они подались?
— Я слышал, что в Миннеаполис. Они оттуда родом. Там у них родственники.
— А соседи? Что соседи об этом думают?
Агент Мартин нажал на педаль, включил нужную передачу и отъехал от дома.
— Кто ж знает, — ответил он после секундного молчания.
Клейтон уже было собирался задать следующий вопрос, но промолчал, вовремя спохватившись. Он взглянул на детектива, который смотрел на дорогу, и понял, что агент Мартин, пожалуй, только что дал ему поистине удивительный ответ. Уж кого-кого, а соседей следовало допросить в первую очередь, и более чем скрупулезно. Не видели ли они чего-нибудь? Не слышали ли? Не замечали ли какого-нибудь странного человека, кто ошивался поблизости незадолго до исчезновения девушки? Или после? Заявляли ли они о пропаже девушки властям? Может быть, они создали комитет самообороны? Собирались ли, чтобы обсудить положение дел и организовать патрулирование улиц? Настаивали ли они на усилении принимаемых мер безопасности? Уж установки-то дополнительных камер видеонаблюдения на улицах они просто не могли не потребовать! За какие-то пару секунд профессор придумал еще около полудюжины разных способов, которыми население смогло бы отреагировать на происшедшее варварское убийство и которые были бы типичны для принадлежащих к среднему классу обывателей в любом другом штате. Конечно, все их действия на поверку, скорее всего, оказались бы бесполезными, но это все-таки были бы действия.
Он медленно выдохнул и задал совсем не тот вопрос, который собирался задать:
— Как она пропала?
— Шла домой из дома, который находится неподалеку отсюда, куда ходила посидеть вечер с ребенком. Ей и нужно-то было пройти около трех кварталов. Достаточно близко, чтобы пройти их пешком. К тому же час был не поздний. Супруги, за чьими детьми она приглядывала, в тот вечер пообедали в здешнем ресторане, а потом сходили в кино на восьмичасовой сеанс. После чего вернулись, заплатили девушке несколько баксов, та вышла за дверь, и больше никто никогда ее не видел. Было одиннадцать вечера.
— Поехали к тому дому, где она работала в тот вечер, — велел Джеффри Мартину, который в ответ проворчал нечто одобрительное.
Клейтон откинулся на спинку сиденья и дал волю воображению. Он принялся всматриваться в улицу, по которой они ехали, и вскоре обнаружил, что может легко представить ее себе под покровом густой темноты. Интересно, светила ли в ту ночь луна? «Об этом неплохо бы разузнать», — сказал он себе. Если да, то ветки сосен давали бы тень, не позволяя свету луны проникать под их полог. Конечно, здесь есть несколько уличных фонарей, но светят они, скорее всего, не слишком-то ярко. Наверняка в них используются натриевые лампы, которые в Америке обычно применяются для того, чтобы освещать лишь самые темные закоулки. В хорошем освещении здесь просто нет никакой необходимости, да и жители стали бы жаловаться, что яркий свет проникает к ним в окна и мешает спать.
