Ей почти тридцать. У нее нет работы. Ее квартиру оплачивал отец, и она понятия не имела, где хочет оказаться в новом году.
Это значит, что… На самом деле она все прекрасно знала. Но именно в то место, где она хотела оказаться больше всего на свете, она никак не могла попасть.
Вики заглянула в холодильник. Обычно он пустовал, но после вчерашней доставки в нем было несколько шариков козьего сыра и багет. Бутылка «Пиммса», которую она заказала в интернете из сентиментальных побуждений, все еще стояла на блестящей гранитной столешнице. Она налила себе бокал и вышла на террасу на крыше. После нескольких дней, проведенных в сухой теплой квартире, холод ощущался иголками по коже, свежий воздух обжигал легкие. Горячий пунш был бы куда лучше холодного «Пиммса».
Вики облокотилась на балюстраду. Из комнаты в стиле Питера Пэна в Хиллкрест-хаус ей открывался вид на лоскутное одеяло разноцветных крыш, простирающееся до самого Хайленда. Здесь же вид на горы перекрывали серые стены домов.
Она отпила из бокала и поморщилась. В чистом виде, без яблочных и апельсиновых долек и всего остального, что добавляла Нанетт, этот травяной напиток был отвратительным на вкус. Тем не менее Вики сделала еще один щедрый глоток.
Она ужасно скучала по деревушке у моря! Тосковала по тишине Суинтона и невероятному свету, который всегда казался немного рассеянным на побережье, каким бы ярким ни было солнце. Мечтала посидеть с Нанетт за завтраком на ее кухне цвета мяты или полежать с Финли в его вигваме.
Вики тосковала по Лисьей норе, тосковала по Энн, которая могла бы стать ее подругой, по Айле, Мику, Тессе, Герти, Лиаму, Рози, Реджи, Элии, Хью и всем остальным эксцентричным обитателям книжной деревушки. Да она даже немного тосковала по шерифу Полу! Ей хотелось танцевать в «Крафте», скакать по пляжу на Перчике, купаться в море, когда температура позволяла, и каждое утро просыпаться рядом с Грэмом.
Ей также хотелось узнать больше о трагических событиях, произошедших в поместье Суинтон пятьдесят лет назад. Ей хотелось узнать, кто такой этот Э. Смит и кто занял помещение галереи. Галереи, которая могла бы стать ее, не будь Вики такой неимоверно глупой!
Вики одним махом осушила бокал и вернулась в дом.
Как она и обещала, Вики провела Рождество с мамой, Йохеном и собаками в Вольфратсхаузене. За несколько недель до праздника одна из собак ощенилась, и Вики не могла налюбоваться на жизнерадостных сладеньких щеночков, которые ползали повсюду, непрестанно виляя крошечными хвостиками и пища от восторга при виде нее.
– Тим и Тео еще свободны, – с улыбкой сказала ей мама, когда Вики в очередной раз сидела на полу, окруженная щенками, но та лишь покачала головой. Она, конечно, не настолько безрассудна, чтобы заводить охотничью собаку в городе.
После чудесно проведенных в компании мамы и собак праздников Вики было вдвойне тяжело возвращаться в Мюнхен. Одним прекрасным днем, устав томиться в четырех стенах, она решила прогуляться через Английский сад в школу верховой езды. Вдруг пара-тройка уроков отвлекут ее от гнетущих мыслей? Но животных держали в маленьких темных стойлах, а когда им разрешали выйти, то не в загоны, где они могли выпустить пар, а лишь на крошечные площадки с гравием. Вики погладила по лбу крупную сивую лошадь, просунувшую морду между прутьями. Насколько приятнее быть лошадью в Суинтоне!
Наконец наступило тридцать первое декабря, и Вики смогла похоронить старый год, чтобы начать новый с чистого листа. Каким бы это начало ни было.
Она только что залезла в ванну, когда в дверь позвонили.
Вики раздраженно закатила глаза. Наверняка это снова Давид! Швейцар каждый день заходил ее проведать под самыми изобретательными предлогами, хотя она уже несколько раз уверяла его, что у нее все в порядке. Вики не могла винить его за то, что он ей не верил. Ее кожа была бледной, потому что она так мало бывала на свежем воздухе, и, поскольку она не могла заставить себя сходить к парикмахеру, корни ее волос снова потемнели. А еще у нее на лбу появились прыщи – проблема, от которой, как ей казалось, она избавилась более десяти лет назад. Она влезла в халат и с сожалением посмотрела на облако пены над водой, пахнущее сандалом и пачулями.
– Как видите, я все еще жива! – Вики распахнула дверь. Но за ней стоял не Давид, а ее отец.
– Вижу, – сухо сказал он. – Но с каких это пор ты обращаешься ко мне на «вы»?
– Я думала, это Давид, – смущенно ответила Вики. – Христианское милосердие каждый день приводит его ко мне. А ты зачем пришел? – Вместо того чтобы сделать шаг назад и пригласить Хуберта внутрь, она осталась в дверях. Вики внимательно разглядывала его пиджак и галстук-бабочку. – Нарядился ради меня?
– Я пришел за тобой.
– Забудь об этом! – Вики скрестила руки на груди. – Я же сказала, что не пойду на торжественный вечер. Я больше не работаю в Галерее Ламбаха.
– Все еще работаешь до двенадцати часов сегодняшнего дня. До тех пор ты официально в отпуске.
– Ты сам сказал: я в отпуске, и поэтому меня там не будет.
– Может быть, ты все-таки решишь пойти. Потому что у меня есть к тебе предложение. – Если на протяжении всей словесной дуэли Хуберт выдерживал ее взгляд, то теперь на долю секунды опустил веки. – Я хотел бы предложить тебе должность управляющего филиалом в Берлине.
Вики сглотнула.
– Вот это да! – наконец произнесла она. – Такого я не ожидала.
– Рад, что все еще могу тебя удивить. – Хуберт покрутил запонку. – И возможно, тебя удивит и то, что я точно знаю: эта работа – твоя большая мечта, даже если ты слишком горда, чтобы сказать мне об этом. И тебе прекрасно известно, что я никогда не давал тебе ничего просто так, потому что понимаю: то, ради чего мы трудимся, стоит гораздо больше. А эта должность… – Он сделал небольшую паузу. – Ты ее заслужила. Я неимоверно горжусь тем, чего ты добилась за последние несколько лет! Да и вообще всем, чего ты добилась в жизни.
Вики сделала глубокий вдох и еще более глубокий выдох – по меньшей мере вдвое дольше. Вот они, слова, которые она так хотела услышать все эти годы! Но почему он произнес их именно сейчас? Почему именно сейчас, черт побери, он сделал ей это предложение?
– Это была моя большая мечта, – тихо сказала Вики, когда почувствовала, что снова может говорить осмысленными фразами. – Но с недавних пор мои мечты изменились. – Перед ее внутренним взором возникла большая комната. В камине мерцал огонь; с широкого подоконника открывался чудесный вид на море. Прошлой ночью ей снова приснился этот сон, но, когда дверная ручка медленно опустилась, она не проснулась, а увидела, как входит Грэм.
Вики моргнула, чтобы прогнать этот образ, а затем решительно сказала:
– Я правда безумно рада твоему предложению – ты даже представить не можешь насколько. Но жизнь в Берлине… это уже не та жизнь, которой я хочу. – Она напряженно ждала его реакции, но Хуберт лишь кивнул.
– Я предполагал такой ответ. Но хотел хотя бы попытаться убедить тебя принять мое предложение. Ты была бы лучшей преемницей, которую только можно представить. Самой лучшей! – В его голосе не было ни упрека, ни разочарования – скорее понимающая покорность. – Ты уже решила, что будешь делать дальше? Похоже, в новом году у нас обоих будет больше свободного времени. – Он криво усмехнулся.
Вики покачала головой.
– Все еще жду озарения. Сегодня в полночь – самое подходящее для этого время. Разве не говорят, что в новогоднюю ночь открываются врата между прошлым и будущим?
– Я думал, это больше про двенадцать священных ночей[14]. А в новогоднюю ночь нужно отгонять злых духов. Но ты же знаешь, я не увлекаюсь эзотерикой.
– Отгонять злых духов тоже неплохо. – У Вики была парочка таких, и брать их с собой в новый год она не хотела. Например, ее перфекционизм, болезненное честолюбие и чувство, что она никогда не будет достаточно хороша, как бы ни старалась.
