обивке. Содержимое дивана интересовало его куда больше, чем балы и тряпки.
— И что я буду делать в роли казначея? — Элике окончательно перестала нравиться афера.
— План такой: я, в образе обаятельного простофили-королька, знакомлюсь с богачами. Восторгаюсь Иривией, рассказываю о своей стране. Все как полагается. И аккуратно свожу тему к налогам. Собеседник, разумеется, не упустит возможности пожаловаться на грядущий законопроект. «Ах, как же теперь мой бизнес? — воскликнет он. — Альберг решил меня разорить!» Я посочувствую и скромно поведаю, что в моей стране вообще нет налогов. Поэтому все мои подданные живут припеваючи и бед не знают. К тому же, в последние годы множество иностранных фирм зарегистрировались на моей территории и теперь богатеют на глазах. Аристократик, ясное дело, станет допытывать подробности, но я, как и положено монарху, окажусь несведущ в финансовых подробностях. Иначе это будет выглядеть слишком подозрительно. Поэтому я стану отправлять всех к моему казначею — к тебе, Элика. И уже ты объяснишь процедуру регистрации, расскажешь, что сколько стоит, как… Точно! — Рурык хлопнул в ладоши, так что спутники вздрогнули. — Я придумал еще лучше!
— Шторы отменяются? — брякну Кыр.
— Что? Какие? А, нет. Оффшоры останутся. Но мы приедем в столицу не просто так, а на открытие первого в Иривии филиала нашего банка! Любой желающий получит возможность не только укрыться от налогов, но и хранить свои сбережения у нас! И получать за это щедрые проценты! В два!.. Да что там! В три раза выше, чем в Иривии! Кыр, вообрази себе: ты сможешь положить в банк, скажем, двадцать тысяч и ежемесячно снимать по четыре тысячи просто так, только за то, что твои деньги лежат в моем банке. Нравится предложение?
— Четыре штуки за здорово живешь?
— Ага!
— Ниче се щедрость! Ну, наверное, согласился бы. А че нет-то? А если я тридцатку положу, то, что тогда?
— Будешь снимать по шесть тысяч.
— Ого! А полтинник?
— Десять. Кыр, твоя прибыль от любой суммы составит двадцать процентов. Так что, чем больше положишь денег — тем больше снимешь.
— Вот это мне по душе! — радостно хохотнул герк, напрочь позабыв о диванной обивке.
— Как же мы отдадим вкладчикам такие проценты? — растерянно произнесла Элика.
— А кто сказал, что надо отдавать?
— А-а-а! — осенило девчонку. — Теперь ясно! Мы просто соберем деньги с иривийцев и уедем, не дожидаясь, когда начнут требовать первые выплаты. Так?
— В точку! — мошенник окончательно расслабился: компаньоны загорелись идеей! — Господа, нам необходимо придумать символику нашего королевства. Выбрать герб, цвета флага. В качестве названия я предлагаю остановиться на Тайперсе. Лично мне нравится, как это звучит. К тому же, он уже отмечен в документах. А вот что касается геральдики — здесь принимаются любые идеи и пожелания. Какое животное будет олицетворять нашу страну?
— Рурык, — жалобно протянула Элика, — мы спать хотим… Правда… Давай потом.
— Когда потом? У нас времени осталось всего ничего, а еще столько надо сделать!
— Завтра. Утром.
— Ты просто не понимаешь, насколько важна государственная символика! Это лицо страны! Занимай ты хоть треть планеты и имей миллиард подданных, до тех пор, пока у тебя не будет своего флага и герба — твоей страны не существует. А в нашем случае без этого и вовсе не обойтись! Так что, друзья, не ленимся. Закажем еще по кружечке горячего крепкого чая и приступим!
Остаток ночи был потрачен на продумывание мелких нюансов, а когда неугомонный савениец позволил отдохнуть, оказалось, что спать уже не хочется. За окном утреннее марево стелилось по песчаной равнине. Овраги, оставшиеся после масштабных заклинаний, бороздили пустыню ядовитыми змеями. Изредка встречались обнищалые деревушки с ветхими домами и такими же ветхими жильцами. Элика лежала на диване и читала книжку, забытую предыдущими пассажирами. Впрочем, судя по названию «Кровь и любовь», прежние владельцы нарочно оставили это чтиво, побрезговав брать с собой.
Кыр заявил, что раз поспать все равно не удастся, то он пойдет поищет с кем бы в картишки перекинуться. Взял у Рурыка пару сотен алынов и отбыл.
Сам предводитель мошенников хандрил. Такое с ним случалось, когда первое опьянение от блестящей идеи спадало, и наступал этап «похмелья». Апатия наваливалась на плечи, и мир вдруг становился серым и безрадостным. Ничего не хотелось, все казалось таким бессмысленным, бесполезным. И затея эта, и само стремление стать независимым и богатым. Да и заоконный пейзаж не прибавлял оптимизма.
В городах забываешь о губительном воздействии песков и о том, в каком положении на самом деле находится империя. А здесь, продираясь на поезде сквозь природу, тебя точно мордой в грязь тычут. По лицу бьют неприглядными фактами, так что нет возможности зажмуриться и отвернуться. Может, поэтому в поездах так любят занавешивать окна шторами: еще одна попытка отгородиться от реальности.
— Я все-таки не понимаю, — произнес Рурык, и, убедившись, что Элика отвлеклась от книги, продолжил, — почему вы используете магию, если она разрушает материк?
— А что можно сделать? — девчонка пожала плечами. — Ты сам знаешь: мы привязаны к магии. Все наше производство построено на ней, весь быт, вся оборона…
— Но на других континентах люди ведь как-то живут и без магии! Взять хотя бы Савению.
— Рурык… — Элика вздохнула так, словно ей уже не раз приходилось говорить на эту тему. — Пойми, дело не в нас. Даже если все жители дружно решат перейти на ваши технологии, нам этого просто никто не позволит сделать. Покупка савенийских технологий невозможна, а модернизация местных производств окажется непомерно дорогой.
— Ну да, ну да, — закивал собеседник. — Переоборудование выльется в огромные траты, и никто не хочет отказываться от дешевой магии.
— К тому же, разве ваши методы лучше? — Элика фыркнула.
Вопрос противостояния магии и технологии стоял с тех самых пор, когда в Иривии узнали, что в других материках почва не обладает магическими свойствами и иноземные обитатели вынуждены идти по иному пути развития. Многие ученые исписали не одну кипу листов, пытаясь определить, какой подход эффективнее. И все равно, так или иначе, приходили к мнению, что магия является природным благом, тогда как технология придумана искусственным путем, а значит, априори чужда миру.
— Ты права, — был вынужден согласиться Рурык. — Влияет. Загрязняет воздух выбросами газа, уничтожаются деревья. — Рурык помолчал. — Какая ирония: магия разрушает почву, а технология — воздух. Вам скоро негде будет жить, а нам — нечем дышать.
Элика не ответила, но собеседника это не смутило:
— Ты права. В Савении я как-то раньше не задумывался над такими вопросами. А в Иривию приехал, и оторопь взяла, когда увидел, что вы с материком делаете.
— Просто с непривычки
