которую предполагалось выйти. Разумеется, на всем пути следования они не нашли ни одного секрета, спрятанного для них сплоховавшим офицером. Из-за этой досадной ошибки парни целый день потратили на возвращение в исходную точку и заблудились бы в лесу, если бы, так и не дождавшийся возвращения их взвода инструктор не организовал поиски своих «заблудших овечек». Ох и злились тогда на него курсанты, но и урок вынесли из этого казуса хороший, поняв, что подобная ошибка может дорого стоить, окажись они в боевых условиях.
Женщина спокойно ждала их приближения. Рассмотрев ее, Дефендер сначала было подумал, что имеет дело с обыкновенным маргиналом. Трудно было определить на вид, сколько же ей лет. Поверх серой кофты она набросила грязную, местами залатанную, но, большей частью, разорванную куртку, из пробоин которой торчали, как будто выщипанные шаловливыми воробьями, клочки серой ваты. Из-под сбитого на макушку платка выбивались грязные, давно немытые, не разберешь уже какого цвета, волосы. Рваные сапоги с торчавшими из отвалившейся подошвы гвоздями, были надеты на голую ногу, худые коленки торчали из-под юбки. Все ее одеяние и какое-то пренебрежительное отношение к себе создавали впечатление опустившегося и потерявшего цель в жизни человека. Но правильные черты похудевшего лица, прямой нос, дуги бровей и непогасший взгляд голубых глаз не могли стереть следов ее былой красоты.
— Чего вы хотите? — спросила она и закашлялась. Жизнь в этом месте, лишенном не то, чтобы прелестей цивилизации, но и просто необходимых условий, негативно подействовала на ее организм.
— Миссис, мы хотели бы узнать дорогу в город.
— А что вы здесь делаете?
— Нас преследуют, — он несколько замялся, чтобы подобрать более или менее подходящее слово, — плохие люди.
— А, я понимаю. Они молодые и их четверо?
— Да, молодые. Но, вообще-то их было пятеро. Теперь, правда, на одного меньше. А откуда вы знаете? — Дефендер грешным делом решил, что нарвался на какую-нибудь колдунью. Немало таких он повидал в Ломе, колдунов там хоть пруд пруди. Они готовы наколдовать что угодно, только заплати. Тоголезцы почитают культ вуду и так сильно верят в могущество своих колдунов, что создается впечатление, будто их колдовство действительно может сделать все.
Да что там тоголезцы, у которых эта вера формировалась тысячелетиями, и ее так и не смогли вытеснить своей культурой европейские колонисты, а лишь только привнесли в нее некоторые дополнения? Весь персонал посольства, включая и морпехов, знал о случае, произошедшем с одним из младших клерков тоголезского отделения мемфисской торговой фирмы. Поддавшись страсти, отверженный обожатель прекрасной француженки из представительства лионской компании обратился за помощью к местному колдуну.
Офисы таких служителей потусторонних сил во множестве разбросаны по всему Ломе. Чаще всего их хунфоры[90] представляют собой небольшую комнатку, в которой бокор[91] принимает своего посетителя и вторую, побольше, где он обращается с просьбами к Лоа[92]. Такие деятели встречают своих клиентов в полумраке, потому что окна, как правило, закрыты самодельными жалюзи из бамбуковых палочек с нарисованными на них картинками, изображающими разнообразных зверей. В хунфорах курится опьяняющий посетителя дымок из горшочков с ароматическими порошками, а колышущиеся огоньки пламени свечей освещают колдуна. Его лик становится таинственным, и нечеловеческие тени падают от его фигуры на стены, изрисованные причудливыми орнаментами и увешанные фетишами, необходимыми для отправления обрядов: масками и парадными одеждами, колотушками и бусами, погремушками и прочими мелочами, без которых невозможно обойтись в таком непростом деле, как общение с духами. Вся эта обстановка призвана поразить гостя исключительностью происходящего.
Внимательно выслушав просителя, бокор, оставив клиента томиться в ожидании чуда, уходит в святилище — еще более темную комнату, где вдоль стен горят черные свечи, а на пе[93] разложены обрядовые куклы, иглы и камни. Бутылочки с духами предков стоят рядами на полках и чем их больше, тем сильнее кажется самому себе колдун, потому что он и сам верит в эту силу и старается оправдать свое предназначение. Что там происходит, остается загадкой для клиента — до ожидающего чуда легковерного простака доносятся только звуки пения, заклинаний и топота босых ног по полу, означающие ритуальную пляску в честь соответствующего случаю Лоа. Но когда обессиленный колдун выходит, бывает, что и через час, и отчитывается в проделанной работе, радости просителя, подкрепляемой выданным ему амулетом, нет предела. Теперь клиент чувствует, что ухватил удачу за хвост, и его просьба исполнится — ведь в дело вступили такие силы! Он уходит от колдуна, переполненный радостью и надеждой, и потом ждет исполнения своих желаний. А если они не исполняются, то снова идет к бокору, ведь тот предупреждал, что колдовство может подействовать не сразу.
К одному из таких колдунов и обратился несчастный клерк, долгие попытки которого добиться благосклонности от объекта своих грез не возымели никакого успеха. Тот пообещал помочь навлечь чары на девушку, потребовав за это кругленькую сумму, ее волос и каплю крови. Волос ему удалось добыть без особых проблем, а вот с кровью вышла заминка.
На какие только ухищрения не пытался пойти потерявший голову молодец, чтобы добыть эту заветную капельку. Эта охота превратила его в настоящего маньяка: он не спал, не ел, ходил за ней по пятам, всюду преследуя ее, исхудал и, в конце концов, вообще перестал приходить на службу, отдавшись полностью захватившему его инстинкту вампира. Теперь несчастный влюбленный и выглядел и вел себя, как вампир: бледный, несмотря на постоянное солнце, с черными кругами под глазами, он ходил, шатаясь и прячась в тени деревьев и домов, преследуя свою жертву.
Клерк выследил, где она живет и, в конце концов, забрался через окно в дом к своей обожаемой и неприступной красотке. Незаметный, словно тень, проскользнул из-за портьер и, нырнув под кровать, затаился. Дождался, когда хозяйка его сердца вернется домой. Лежал тихо, не выдавая себя ни движением, ни вздохом, пока она ходила по квартире, гремела тарелками и смотрела телевизор. Все, что он видел из своего укрытия — это только шаркающие по полу тапочки и ноги не выше колен. И его совершенно не смущало то, что тапочки были как-то уж очень велики для ноги такой миниатюрной девушки, которую он преследовал, а лодыжки и икры чересчур толстоваты. Он тихо сгорал от нетерпения завершить то, зачем пришел.
Наконец, объект его воздыханий выключил свет, и влюбленный клерк увидел, как на стул у окна упал халат, а затем тапочки прошаркали к кровати, и панцирная сетка, скрипнув, вдруг прогнулась почти до самой его спины. Наконец, он дождался, пока француженка заснет, ужом выполз из своего тайного убежища и уколол ее толстую руку иголкой, чтобы добыть-таки
