она хватает меня за плечо и разворачивает к себе, ее взгляд останавливается на моей пульсирующей щеке, — у тебя красное лицо?
— Драка, — отвечаю я в качестве объяснения. Я имею в виду, что, черт, я борюсь за жизнь.
Закатив глаза, она открывает шкафчик, который я только что закрыл, достает пакет с молоком, поднимает его, выгнув бровь, и открывает холодильник, ставя молоко на его законное место.
— Не знаю, почему ты позволил Ларри запугать тебя, чтобы тебя ударили.
Ах, черт.
— Нет, — говорю я, защищаясь. Правда в том, что мне нравится, когда меня бьют, и хотя с Поппи в моей жизни дела обстоят намного лучше, я всегда буду добиваться этого небольшого наказания для себя. Мне всегда будет нравиться боль, и это меня раздражает, потому что знаю, что это ее расстраивает. — Он последовал моему совету и заполучил лучшего бойца, — я пожимаю плечами.
Она разворачивается и пристально смотрит на меня, ее серые глаза бушуют гневом.
— Бойца, лучше тебя, просто нет. Попробуй еще раз, — она постукивает ногой по полу — знак того, что она действительно злится.
Я делаю шаг к ней, улыбаюсь и обнимаю ее за талию.
— Детка, твоя вера кажется очень милой, но всегда есть кто-то лучше.
— Хорошо, так он тебя ударил? Ты пытался заблокировать его, и он взял верх? Ты позволил какому-то другому парню одолеть себя?
Я поднимаю рубашку, демонстрируя расцветающий фиолетовый синяк в том месте, где я позволил этому ублюдку пригвоздить меня по почке.
— Сложил меня вдвое, а потом двинулся к лицу. Молодняк стал проворнее, — я провожу пальцами по ее щеке, и выражение ее лица слегка смягчается. — Ты сексуальна, когда злишься, — я ухмыляюсь, наклоняясь к ней, чтобы поцеловать.
Поппи отстраняется и прикрывает мой рот ладонью.
— Ты лжешь мне, Брэндон О'Киф.
— Я не… — бормочу под ее пальцами.
Она сильнее прижимает руку к моему рту, приближаясь ко мне.
— У тебя левый глаз дергается. Так бывает, когда ты лжешь. Ты можешь быть искусным во многих вещах, но ложь не входит в их число, — легкая улыбка мелькает на ее губах, и она убирает ладонь с моего рта.
— О, я умею делать много полезных вещей, — я ухмыляюсь, собираясь снова поцеловать ее. Она позволяет мне, примерно на три секунды.
— Это нужно обсудить, — она отворачивается от меня, и я беру тряпку, кручу ее в воздухе и размашистой опускаю ее на задницу Поппи. Она вскрикивает и начинает пятиться от меня, выставляя руки перед собой, чтобы отогнать меня. Она смотрит на меня, щурясь, поворачивается и убегает по коридору. Я шагаю за ней. Обхватываю ее за талию, когда она доходит до спальни, и бросаю ее лицом на кровать. Я снова шлепаю ее по заднице, настолько сильно, что она визжит и перекатывается на спину. Поппи краснеет, улыбается и пристально смотрит на меня.
— Ты такая задница, — пыхтит она, задыхаясь.
— Не притворяйся, что тебе не по нраву небольшая порка, — я сжимаю ее бедра, раздвигая их и устраиваясь между ними. — И ты должна мне настоящий поцелуй.
Ее теплое дыхание касается моих губ, и я прижимаюсь к ней в поцелуе. И вот оно — спокойствие, всепоглощающее чувство покоя и ощущение того, что все настолько правильно, что успокаивает душу. Ее пальцы скользят вверх по моей шее, а ногти царапают мне кожу, когда она отдается поцелую. Я целую ее до тех пор, пока она не перестает дышать, а затем сажусь, таща ее за собой, пока она не оказывается у меня на коленях. Поппи обнимает мою шею, кончиками пальцев рассеянно рисуя круги по моей спине и скользя по онемевшему участку кожи, где начинается мой шрам.
— У меня для тебя сюрприз, — говорю я.
Она пристально смотрит на меня, легкая улыбка скользит по ее губам.
— Могу только фантазировать на эту тему.
— Это не насчет моего обнажения, — я пожимаю плечами.
— О, правда? Тогда что это, скажи на милость?
Я наклоняюсь, отталкивая ее назад, и тянусь к прикроватной тумбочке. Ее руки сжимаются вокруг моей шеи, и она касается губами моего горла, когда я открываю ящик и достаю маленький предмет.
— Закрой глаза. Дай руку.
Она колеблется.
— Клянусь богом, если это будет какое-то мелкое животное или насекомое, у меня случится сердечный приступ, и я умру…
— Это же не начальная школа, у меня нет спрятанной лягушки в тумбочке, — я ухмыляюсь. — Закрой глаза.
— Скажи мне еще раз, что это не живое существо, — она смотрит на меня. — Я хочу убедиться, что твоя бровь не начнет дергаться.
— Поппи! — говорю я раздраженно. — Ничего живого.
Она делает глубокий вдох, закрывает глаза и убирает руки с моей шеи, протягивая ладонь. И я кладу на нее ключ.
— Хорошо. Открой глаза.
Она опускает взгляд на свою ладонь и берет миниатюрную цепочку с фигуркой опоссума, на которой висит ключ.
— О, крошечная плюшевая крыса в пару твоей татуировке, — она хихикает. — От чего ключ? Если ты скажешь мне, что это паб…
— Во-первых, это опоссум. В обоих случаях, — я указываю на брелок для ключей, а затем на свою грудь.
— Ага.
— И ключ от нашей новой квартиры.
Улыбка исчезает в мгновение ока, когда она снова опускают взгляд на ладонь.
— Новая квартира? — ее лицо морщится от растерянности. — Но…
— Не притворяйся, что это место не дерьмовая дыра, — честно говоря, я нервничаю. Думаю, Поппи, живущая здесь — это друг, помогающий другу. Только мы больше не просто друзья. И все же… Я делаю это официально, даже не спрашивая ее.
— Наша? — она сглатывает. Ее глаза все еще не отрываются от ключей. — Наша квартира.
— Ага, — я веду себя непринужденно, пытаясь скрыть беспокойство. — Если только ты… ну, знаешь, если ты не собираешься обзавестись собственным жильем, — я пожимаю плечами. — Мне все равно не помешало бы новое место.
Наконец, она поднимает на меня взгляд и закусывает нижнюю губу.
— Нет, это… все в порядке. Это здорово. Очень мило с твоей стороны.
Я начинаю шипеть сквозь зубы.
— Мило. Ладно, это не то, чего я ожидал, но…
Качая головой, она вздыхает.
— Знаешь, я полный отстой в этих вещах. Ты делаешь меня уязвимой и… Ух. Мое единственное место — рядом с тобой, Брэндон, и ты это знаешь.
— Хорошо, — я толкаю ее обратно на кровать, целуя в щеку. — Завтра мы переезжаем. Ее теплое дыхание обдувает мою щеку, а пальцы прижимаются к моим губам, заставляя меня отстраниться всего на несколько дюймов от нее. Я смотрю на нее сверху вниз и прищуриваюсь, увидев, как она нахмурилась, сдвинув брови.
— Какую
