Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
я описываю, и продолжает действовать до сих пор.
Но, кроме тех ограничений евреев в правах, которые мною упомянуты, имеется немало других. О них я вкратце упомяну, желая дать по возможности, полную картину заинтересовавшего министерство положения бессарабских евреев.
В четвертой главе моих воспоминаний о Бессарабии был описан особый порядок приема евреев новобранцев на военную службу, практиковавшийся кишиневским воинским присутствием. Но тогда имелось в виду показать пример вопиющего нарушения закона местными властями. Теперь я хочу коснуться общего вопроса о законном порядке отбывания евреями воинской повинности.
Евреи отправляют рекрутскую повинность в натуре с 1827 года. Сначала они обязаны были давать по 20 рекрут с двухтысячного населения, в то время как христиане ставили с двух тысяч только семь новобранцев. Затем с евреев стали брать дополнительных рекрут, без зачета, за недоимки в податях, и создали известные «школы кантонистов» для 12-летних новобранцев. Только с воцарением Александра II-го повелено было взимать с евреев рекрутов на общем основании. Однако, равенство, в отношении воинской повинности, применялось к евреям недолго. Кроме ряда ограничений по занятию воинских должностей и по определению в привилегированные части войск, евреи подвергались ограничительным правилам в отношении льгот по семейному положению, в отношении освидетельствования по недоразвитости, в порядке поверки посемейных списков и, наконец, в смысле ответственности за неявку к призыву, предусматривавшей наложение штрафа в 300 рублей на семью призываемого, даже в том случае, если бы члены его семьи доказали полную невозможность содействовать своевременному отбыванию повинности подлежавшим призыву сочленом.
В результате, евреи привлекаются у нас к исполнению воинской повинности в большем количестве, нежели прочие русские подданные. Из официального правительственного отчета, сопоставленного с данными переписи 1897 года, явствует, что в призывных списках 1900 года количество новобранцев евреев составляло 5,49 % всего еврейского населения империи, тогда как для прочих новобранцев такого рода процентное отношение выражалось цифрой 4,13.
Кому не известен ходячий аргумент о «систематическом уклонении евреев от воинской повинности», приводимый всякий раз, как идет речь о евреях и о войске. Действительно, еврейские новобранцы приводят в отчаяние свидетельствующих лиц теми ухищрениями, к которым они прибегают, чтобы добиться освобождения от военной службы. Командир стоявшего в Кишиневе Волынского полка, с которым я постоянно заседал в воинском присутствии, высказал мне однажды, по означенному поводу, свое авторитетное мнение.
«Нечему удивляться, – сказал мне полковник, – если евреи уклоняются от выполнения воинской повинности. Их положение в войсках очень тяжело. Представьте себе еврея из небогатой, старозаветной семьи, внезапно водворенного в нашу казарму. Его манеры, его жаргон, его растерянность вызывают насмешки; все кругом для него чуждо, дико и страшно. Его стараются поскорее «обломать» и ввести в обычный круг солдатских занятий, но при этом невольно задевают и нарушают его привычный обиход и его религиозный обычай. Иногда, в первый же день своей солдатчины, он принужден хлебать щи со свининой и участвовать на учении в субботу. Родные и близкие считают его оскверненным и начинают его чуждаться. Он заброшен и одинок, душевное состояние его подавлено, а мы, по правде сказать, мало обращаем внимания на положение евреев в нашем войске».
Полковник мог бы к этому прибавить, что еврей-солдат не может стать фельдфебелем, не может служить в гвардии, в пограничных войсках, и даже ограничен известной процентной нормой в праве занимать в полку музыкантские должности. Становясь на защиту родины, он продолжает быть неполноправным в рядах своих товарищей по оружию.
Когда-то, еще в тридцатых годах прошлого века, военное начальство проявляло заботы о неприкосновенности религиозных убеждений евреев-солдат. Рекомендовалось не нарушать обрядов их религии, выражалась готовность содержать для них раввина. В настоящее время русским войскам, по вопросу о евреях, предлагают другие директивы, снабжая их брошюрами генерала Богдановича и воззваниями о необходимости бить жидов – врагов русских людей.
Говоря об ограничениях, которым вообще подвергались у нас евреи, я перечислю кратко те из них, которые касаются отдельных занятий и, между прочим, права занимать должности по службе.
Известно, что в России на государственную службу евреев, кроме медиков, почти не принимают. Но им, кроме того, особо запрещается участвовать в земских собраниях и избирательных съездах, избираться в городские головы, быть членами разных присутствий по избранию земств и городов. Еврей не может быть ремесленным головой даже там, где, как в Бессарабии, все почти ремесленники – евреи. Участие евреев в городских думах разрешается в числе, не превышающем 1/10 части состава думы, причем гласные евреи назначаются городским присутствием из особого списка, составляемого городской управой. В биржевые комитеты, в купеческие, мещанские и ремесленные управы евреи допускаются лишь со строгими ограничениями. В начале XX века основательно забыто повеление великой императрицы, которая, в конце XVIII столетия, указала, что «если евреи, по добровольному согласию общества, будут выбраны к каким-нибудь должностям, то они не могут быть удержаны от вступления в действительное возложенных на них должностей отправление». Но и этого мало. Примерно с половины восьмидесятых годов, министерство внутренних дел, утверждая уставы частных обществ и товариществ на паях, стало требовать включения в них параграфов, согласно которым участие евреев в управлении такого рода предприятиями ограничивалось, или даже совершенно воспрещалось. Не лишнее будет упомянуть, что указанная тенденция министерства, вопреки, по-видимому, здравому смыслу, проявлялась особенно сильно в отношении тех предприятий, пайщиками которых были именно евреи.
Последнее обстоятельство, любопытное, как пример мелочной придирчивости правительства, не является особенно существенным; для каждого общества не трудно найти декоративное правление из русских людей. Гораздо тяжелее положение евреев в отношении прав на получение образования. Правительство давно закрыло казенные еврейские училища первого и второго разрядов, заменив их скупо и неохотно открываемыми еврейскими начальными училищами, в которых получает образование лишь незначительный процент еврейских детей школьного возраста. Большинство таких детей продолжает получать начальное образование в хедерах и у меламедов, где, в виду отсутствия еврейских учительских институтов для подготовления педагогического персонала обучение стоит на весьма низком уровне. Еврейским учителям, кроме того, запрещено обучать своих учеников русскому языку, благодаря чему русская грамота почти недоступна большинству еврейских детей низших слоев населения. По произведенному на юге России в 1900 году исследованию, предпринятому особой комиссией, по поручению одесской городской управы, оказалось, что только 11 % еврейского населения умеет писать и читать по русски. Какие цели преследует при этом наше правительство – остается загадкой, но во всяком случае приходится признать, что описанная тенденция устранять евреев от русской грамоты может лишь способствовать той обособленности, которую обыкновенно ставят в вину русскому еврейству.
Статьями 787 и 788 т. IX Свода законов евреям дозволено обучать своих детей в общих казенных учебных заведениях
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
