не знают…
— Но надо бы как-то похоронить его?
— Ты заботишься о моральном долге перед малознакомым трупом или всё-таки подумаешь о своей подруге, с которой два года разделяла кров, тяготы и трудности? Учти, что если не моя просьба, то Сталос мог бы и тобой позавтракать. Причем сделал бы это без малейшего зазрения совести. Учла? Вот и хорошо, теперь можем отправляться обратно в Подземный мир.
— Эй, колдуны! — крикнул какой-то смуглый мужчина сверху. — Так что, нас теперь не будут тревожить упыри?
— Нет, не будут! — поднял голову Похотун. — Но если вы продолжите принимать волшебников без должного внимания и уважения, то к вам будет послан не один упырь, а десяток. Причем стены не будут помехой для них. Учли?
В возникшей тишине раздались несмелые крики согласия.
— Вот и хорошо, а мы теперь уйдем прочь из этого доброго места…
После этой фразы Похотун взмахнул платком и рядом с нами возник портал. Суслягух тут же нырнул туда, как в омут с разбега. Я сделала пару шагов и увидела, как Похотун взмахнул платком, отчего тело Сталоса поднялось над землей и поплыло по направлению к порталу.
— А может быть… Может…
— Никаких может. Принцы Подземного мира ничего не смогут сделать мертвецу. А его последняя жертва явно искупила все прегрешения. Не печалься, Марина, зато подумай о том, что на Стратуине несколько сотен упырей стали обычными людьми. Это должно тебя подзадорить, — оборвал мои несмелые попытки Похотун.
Я кивнула и уступила место. В портал вплыл бледный Сталос, а следом прошел Похотун. Я оглянулась на стены — с них пялились заинтересованные глаза и пара кукишей. Похоже, что кукиши нам вслед показывали на всякий случай. Я показала в ответ средний палец левой руки и прошла следом за Похотуном.
Спустя несколько мгновений мы снова очутились на треснувшей корке почвы Подземного мира. Всё также уныло, всё также неуютно, но… Я заметила, что на некотором расстоянии друг от друга поставлены клумбы, в которых пытаются выжить чахлые ромашки. Странное зрелище, особенно для такого места.
Суслягуха снова нигде не видно — опять шарахается по своим непонятным делам. Кстати…
— А откуда он взял ведро со святой водой этого монастыря… как его… Чудокинь?
— Чаокинь, — поправил меня Похотун. — Это я его послал зачерпнуть на всякий случай. Всё равно от этого существа не было никакой пользы в нашем деле, а так…
— А так он отвлек внимание Гиэриэль, — кивнула я. — Всё-таки какая-то польза есть от моего суслягуха.
— Да… Иногда он может быть полезен, — задумчиво и как-то грустно произнес Похотун. — Ладно, мы скоро придем. Постарайся на этот раз не хамить принцам.
— Да я…
— Не то что раньше. Я знаю. Но всё-таки постарайся.
Мы остановились возле пещеры, напоминающей по очертаниям череп. С двух сторон торчали высокие чаши с растущими чертополохами. Вот это растение уже подходило для Подземного мира. Правда, раньше тут никаких клумб не было…
Из глубины пещеры выскочил старый знакомый. На его лице играла довольная улыбка. Играла до тех пор, пока он не узнал нас. После этого улыбка спряталась так глубоко за страхом и ужасом, что понадобилось бы по крайней мере с десяток клоунов, чтобы выковырять её обратно.
— Ой, таки здоровьичка вам и долгих лет процветания, — проблеял черт. — Ви не будете сегодня радостно уничтожать старого Фийму? Если шо, то я быстренько сбегаю в гардеробную, чтобы начистить копытца и когти. Шо значит «зачем»? Мне почему-то кажется, шо эту нашу радостную встречу я категорически не смогу пережить.
— Спрячься и не блести копытцами, — процедил маг. — Если нас не трогать, то и мы в ответ касаться не будем.
— Ой вэй, таки отчаянно не хочу напоминать, но прошлый раз я вас даже мыслью не коснулся. Ой, шо ви так грозно на меня смотрите? Я убегаю-убегаю, не хочу разделить участь вашего друга. Таки он не дышит? Теперь вдвойне не хочу делить его участь. Пусть ваша дорога всегда будет устлана розами, — после этих слов черт с хлопком исчез.
— Вот и хорошо, — проговорил маг как будто сам себе.
Похоже, что этими словами «вот и хорошо» Похотун успокаивал себя. Я не стала ему мешать в этом. Мы молча прошли по темным коридорам, прошествовали мимо замолчавших грешников, варившихся в котлах, мимо любопытных бесов, забывших о своей работе. Я не могла не отметить, что на бесах были чистые фартучки и рукавица, а грешники как один причесаны и умыты.
Возле каждого места наказания росли розовые кусты. На них краснели, чернели и белели розы разной величины. И это тоже было странным.
Через десять минут мы оказались возле моста. Могучие стражи, которых мы недавно оставили в виде каменных изваяний, тут же потупились и начали смотреть в разные стороны, как будто там было что-то гораздо более важное, чем мужчина и женщина, перед которыми плавно летел труп молодого человека. Возможно, они пытались разглядеть плоды на цветущих персиковых деревьях, растущих по обе стороны от опор моста?
Всё меньше и меньше Подземный мир напоминал то место, которое мы недавно оставили. Тут же не было никаких растений — сплошной камень, запах серы и огня! А что теперь? Ромашки, чертополох, розы и персики?
Я с недоумением посмотрела на Похотуна, но тот лишь пожал плечами и прошествовал по мосту к замку принцев.
Надо было отметить и то, что сам замок посветлел. Теперь это было уже не нагромождение костей, шипов и пик, а вполне себе мрачный средневековый замок. Не диснеевский дворец, но уже и не то страшилище, которое было в наше первое посещение. Площадь выложена плиткой, вычищена и украшена клумбами с петуньями.
Замковые ворота беззвучно распахнулись. Я уже приготовилась к тому, что наружу снова выплеснется волна чертей с трезубцами, но к нам навстречу чинны вышли шесть чертей в… ливреях.
Плюшки-ватрушки!
Вот честное слово не вру — на чертях были ливреи, как на самых настоящих лакеях или дворецких. Ещё и парики… Я едва не расхохоталась, когда увидела бараньи кудри набекрень. Черти явно не умели носить париков, поэтому напялили их как попало.
Мы с Похотуном остановились, чтобы поглазеть на это дивное зрелище. Черти одергивали ливреи, косились друг на друга и старались изо всех сил вытянуться во фрунт. Даже их хвосты с кисточками дрожали от усердия.
Они переглядывались-переглядывались, а потом дружно выкинули кулаки, покачали их, словно играя в игру «камень-ножницы-бумага», и на третье качение выставили пальцы. Один из чертей вздохнул и вышел в центр.
— Дорогие гости, король Марбас и королева Агапа приглашают
