Книга Воровка - Наталья Савчук

Мне хочется забыться погрузиться в сон и не чувствовать ничего хотя бы немного, но я то раскачиваюсь, сидя на соломе, то пытаюсь стянуть кольцо с пальца, то бью ногами и руками стену, почувствовав как вновь накатывает сжирающая изнутри обречённость.

Мне так и не удаётся сомкнуть глаз, когда за мной приходят. Я пытаюсь заговорить с одарёнными, прошу ответить их ведут ли меня в пыточную или же решили сразу ввести на казнь, но они молчат. Добровольно идти я не собираюсь. Не поддаюсь их воле даже когда мне в спину больно колет наконечник копья. Моё сопротивление бесполезно и глупо, и заканчивается тем, что меня бросают под ноги Аарону.

— Приведу её сам или принесу, — пожимает плечами он. — Не знаю, как пойдёт, но точно после заката.

— Девчонка же ещё совсем, — тянет один из моих конвоиров.

— Не беспокойся, у нас здесь есть зрители, чтобы я не перестарался, — беспечно заявляет дознаватель и спешит выставить лишних наблюдателей, закрывая дверь перед их носом.

Увидев, что для меня приготовили я едва не лишаюсь сознания. То куда меня приводили до этого, кажется сказкой. Множество инструментов, непонятные сооружения и множество ремней для фиксации. Я пользуюсь тем, что за мной не смотрят и сжимаю в ладони склянку с ядом. Отползаю в угол, не справившись с первого раза дрожащими пальцами с крышкой и, уже не скрываясь, открываю сосуд зубами.

* * *

Я пользуюсь тем, что за мной не смотрят и сжимаю в ладони склянку с ядом. Отползаю в угол, не справившись с первого раза дрожащими пальцами с крышкой и, уже не скрываясь, открываю сосуд зубами. Когда всё получается почему-то медлю, сплевываю крышку на пол и не решаюсь сделать глоток, застываю с приоткрытым ртом.

— Стой! — от рыка Аарона я подпрыгиваю, проливаю пару капель яда себе на грудь, едва не роняя склянку, которая мгновенно покрывается льдом.

Он уже рядом, стоит ногой на цепочке кандалов, не позволяя разогнуться, и разгибает палец за пальцем.

— Отдай! — командует дознаватель и сжимает так сильно, что я поддаюсь и позволяю ему забрать яд. — Глупая гусыня! Выпила?

Я не успеваю ответить, как он садится на пол, кладёт меня головой на колени и нажимает на щеки, заставляет открыть рот, засовывает палец и призывает свой дар. Я боюсь захлебнуться, пока мужчина промывает мне рот струей воды, не давая стекать ей в мое горло. Возле нас присаживается на корточки целитель, берёт склянку в руки и крутит на свету.

— Тот же самый яд, что забрали у её брата, — тихо говорит он, и добавляет, смотря на меня, — весьма токсичен. Действует медленно.

— Иди за противоядием!

От вида злющего Аарона меня трясет, но он понимает мое состояние несколько иначе.

— Яд уже действует, её колотит!

— Это от страха, — обернувшись, говорит целитель и выходит.

— Ты не сядешь неделю! Я избавлю тебя от глупости! Дурная!

Закашливаюсь и утыкаюсь Аарону в живот, вдыхаю запах кожи и металла.

— Может промыть? — узнаю голос Эдгара под маской волка и поворачиваю голову, смотрю вверх, чтобы понять, что он имеет ввиду.

В его руках трубка, которой палачи накачивают своих жертв водой.

— Эмма ты пила яд? — Аарон обманчиво нежен, спрашивает вкрадчиво.

Я трясу головой.

— Отвечай! — настаивает он и берёт трубку у Эдгара.

— Нет, нет! Не пила! — выпаливаю быстро, рвусь в объятьях мужчины.

— Спокойно! — перехватывает он меня и усаживает на стол. — Я сказал, вытащу тебя, когда мы были наедине, какие у тебя могли возникнуть сомнения? Что ты с собой натворила? — он снимает с меня кандалы, целует запястье. — Если бы я показал свой интерес в Совете, меня могли не допустить до допроса. Иначе тебя было не вывести из темницы. Что ты наделала?!

— Я говорил, что надо к ней наведаться и все рассказать, — бурчит Эдгар. — И связать получше.

— И вызвать лишние подозрения? Я думал, Эмма умнее.

Не верю в происходящее. Не верю ему.

— Ты не будешь меня пытать? — спрашиваю, желая получить правдивый ответ.

— Нет, Эмма, прекрати! Я виноват перед тобой, — он аккуратно целует уголок рта. — Девочка моя, — голос Аарона смягчается, — все будет хорошо. Мы сбежим. Кто тебе дал яд?

— Это уловка? Пожалуйста, скажи правду.

— Я предупреждал, — вклинивается в наш диалог Эдгар. — Ты с девушкой общаешься, а не со своими друзьями по службе, которые понимают с полу взгляда.

— Замолчи, — отмахивается дознаватель от него. — Эмма, я докажу тебе после, что на меня можно положиться. У нас не так много времени, скажи, кто тебе дал яд? Ну? — протягивает он, видя, что я не собираюсь говорить. — Эмма?

— Я ведь умру? Я не хочу, — игнорируя его вопрос, шепчу и прячу лицо в ладонях.

— Она лишилась ума, — Аарон надувает щеки и оборачивается к Эдгару.

— Ты хотел, чтобы после темницы было иначе? — вздыхает он. — Вяжи её и в сундук, после поговорите. Сидеть смирно она точно не сможет.

— Нет, нет. На крышке был яд, я почувствовала, когда открывала.

— У нас есть противоядие. Выхожу, не беспокойся, — Аарон отводит мои руки в сторону вертит их, рассматривая, вздыхает, качая головой. — Дурная девчонка. Сама переодеться сможешь?

Киваю уверенно, но с недоверием осматриваюсь, ища глазами сундук.

— Снимай с себя всё и надень это — Дознаватель заходит мне за спину и берёт со стула ворох одежды. — Раздевайся сама не медли или я тебе помогу.

Решаю не спорить и тяну вверх платье, едва Эдгар отворачивается к стене. Я хотела бы, чтобы Аарон поступил так же, но не могу выдавить из себя просьбу. Когда снимаю нижнюю рубашку и тянусь к свежей одежде, дознаватель кладёт руку поверх моей, не разрешая взять.

— Не так быстро, — тихо приговаривает он и ставит меня на пол, щелкает пальцами.

Вода из бочки поднимается и по воздуху тянется ко мне, обволакивает мое тело, забирается в волосы и отмывает засохшую кровь. Я прикрываю руками грудь и свожу ноги, на не довольный взгляд Аарона, поджимаю губы.

— Тогда я сам, — коротко говорит он, а мне приходится уступить и опустить руки.

— Аарон? — окликаю едва слышно, — не связывай меня. Я буду думать, что ты кинешь этот сундук в реку или в костёр. Не надо, я буду тихо сидеть.

— Эмма, — он отправляет воду обратно в кладку и сушит мои волосы.

— Аарон? — не дождавшись ответа, поднимаю голову, смотрю ему в лицо.

— Я не могу рисковать. Ты попытаешься сбежать и будешь шуметь, поддавшись панике. Придется потерпеть.