Обычно Огю протирал чашу неторопливо, наслаждаясь формой и материалом. На сей раз он ограничился поспешными мазками, с трудом соображая, что делает. «О, пусть обвалится крыша, чтобы закончился этот едва начавшийся фарс!» — взмолился он.
Крыша не рухнула. Вместо этого госпожа Ниу сказала:
— Хайку напомнило мне сцену из спектакля, в котором главную роль исполняет лучший оннагата Эдо. — Госпожа Ниу выдержала паузу, позволяя собеседнику вникнуть в смысл слов. — В пьесе, кажется, присутствует мотив грома и молнии. Вы, наверное, видели. Если нет, поинтересуйтесь у вашего подчиненного.
«Оннагата — Кикунодзё. „Гром и Молния“ — Райдэн. Ваш подчиненный — Сано Исиро». Огю почувствовал слабость в ногах, расшифровав послание. Значит, госпожа Ниу в курсе того, что Сано продолжает расследование синдзю, она даже знает, кого ёрики допросил.
Машинально наложив черпачком заварку в чашу, судья принялся наполнять ее водой.
— Да. То есть нет. — Он терялся в догадках, каким чудесным способом шпионы Ниу сумели раздобыть информацию. Нужно немедленно обезоружить противницу. — Примите, пожалуйста, мои самые искренние извинения…
«За что?» — встревоженно подумал Огю.
Госпожа Ниу ни в чем его реально не обвиняет. Не может же он ляпнуть: «За то, что я не смог выполнить вашу просьбу насчет Сано!» Тем более госпожа Ниу продолжает делать вид, будто это обычная чайная церемония, а не выволочка ленивому слуге. Вульгарное нарушение чайных традиций лишит его последних преимуществ.
— …за мои жалкие попытки изображать хозяина.
Госпожа воззрилась на струю кипятка, текущую в чашу.
— Хорошая вода очень важна для приготовления настоящего чая. Где вы берете свою, не из источников ли Хаконэ?
— С горы Хиэй, — промямлил Огю. «О боги, она знает и про нынешнее местонахождение Сано!» Он начал деревянным веничком взбивать чай и воду в зеленую пену. На теле выступила нервная испарина, одежда стала отвратительно липкой. Судья пожалел, что велел растопить потаенные жаровни.
— Моя дочь Мидори недавно ушла в монахини. Женская обитель, храм Каннон, — сообщила госпожа Ниу и огорчилась из-за своей бестактности. — Простите. Вам, конечно, это известно. — Пауза. — Иначе для чего вашему подчиненному совершать утомительное путешествие в Хаконэ, несмотря на трагедию, которая приключилась с Цунэхико?
Чаша и веничек выпали из рук судьи. Пенистый напиток залил пол. Застонав, Огю кинулся промокать лужу салфеткой. «Вот зачем Сано выдумал паломничество: расспросить Мидори. Какое вопиющее неподчинение! И насколько унизительно узнавать все от этой лисы! Почему не доложили шпионы? За что деньги получают?!».
— Я не знал, что ваша падчерица ушла от мира, — пробормотал Огю, прижимая к груди чайник. — Прошу прощения за неуклюжесть.
Под снисходительным взглядом госпожи Ниу судья приготовил новую порцию чая. «Она сердится, хотя и не подает вида. — Огю почувствовал спазмы в желудке. — Она уничтожит меня». Он передал чашу госпоже Ниу.
Она повертела чашу в руках, как то предписывает ритуал.
— Какая красивая вещь. — Потрогала подушечкой пальца грубую глазурь. — Я буду пить и думать о гончаре, который ее сделал, и о тех ярких личностях, которые пили из нее до меня.
Слушая дежурные слова, Огю испытывал облегчение, даже желудок успокоился. «Она сказала все то, зачем пришла. Она сорвала гнев и не станет вредить».
— Вы слишком добры ко мне, госпожа, — с благодарностью сказал он.
Похвалив чай, госпожа Ниу протерла чашу там, где касалась губами, передала судье и прочла сочиненный стих. Огю отпил чаю и ответил на ее творчество своим. Он вылил остатки чая в кувшинчик, и они повторили процесс, потом еще раз. Головокружительное облегчение вознесло Огю на вершину красноречия. Никогда прежде он не вел чайную церемонию с таким блеском. Госпожа Ниу держалась ему под стать. Красивая, образованная, с безупречными манерами, она почти нравилась Огю.
Провожая ее до ворот, судья в порыве сентиментальности сказал:
— Благодарю вас, госпожа, за то, что вы почтили мой скромный домик своим великолепным присутствием. Я буду несказанно рад, если вы когда-нибудь снова посетите меня. Как вас заманить? Назовите ваше условие.
— Такое предложение для меня большая честь. — Госпожа Ниу слегка наклонила голову. — Вы можете кое-что сделать. Позвольте говорить прямо.
От неожиданности у Огю засосало под ложечкой.
— Конечно. — Он непроизвольно ссутулился и выдавил скудную улыбку. «Значит, она еще не выложила истинную цель визита, не желала нарушать чайную церемонию, — сообразил судья. — Каким же дураком я ей показался! Сам отдался в руки».
Взгляд госпожи Ниу стал жестким.
— Расследование Сано Исиро заинтересовало мэцукэ. — Последнее слово слетело с губ подобно капле яда.
— Шпионов сегуна? — растерянно переспросил Огю. Привлечь внимание к работе своего управления — вот уж чего он хотел в последнюю очередь. — Вы уверены?
— Информация от источника, заслуживающего доверия, — отчеканила госпожа Ниу. — Самое печальное — они носятся с идеей, что моя падчерица Юкико и Нориёси были убиты, в чем уверен и ваш ёрики.
— Все-таки убийство, — прошептал Огю и сжал пальцы в кулаки, скрывая дрожь. «Ужасно! Сёгун подумает, будто я пытался замять дело. В лучшем случае — выговор, в худшем — понижение в должности».
Как горько судья раскаивался в том, что не послушал Сано! Но он искренне верил, что это было синдзю. Кто поставит ему в вину то, что он хотел избавить семью Ниу от беспокойств, связанных с расследованием? Никому не известно, что госпожа Ниу держит его на крючке.
— Не будьте смешным, — фыркнула женщина. — Это было самоубийство. Мэцукэ, мерзкие интриганы, просто развлекаются, воображая скандал в доме правителя Ниу и дивиденды, которые скандал принесет. А что? Представьте, какое богатство перейдет в сундуки Токугава, если они смогут лишить моего мужа владений! — Голос охрип от волнения. — Они собираются начать собственное расследование. Этого нельзя допустить.
— Нельзя допустить, — эхом откликнулся изумленный Огю. Надо же! Какая-то женщина считает возможным помериться силами с людьми сегуна! — Но каким образом?
Госпожа Ниу издала надменный смешок.
— Это вам решать, судья Огю-сан. — Она сделала ударение на титуле.
— Мне? Почему? Как? — У судьи при мысли о заговоре все перевернулось в желудке. Он испугался, что его сейчас вырвет и позору не оберешься.
— «Почему», полагаю, очевидно. — Госпожа Ниу открыла ворота. — А «как» — ваша проблема.
Женщина шагнула прочь. К ней подошла служанка, чтобы помочь залезть в паланкин. Ниу бросила через плечо:
— Просто вспомните о торговце маслом, и, я уверена, вы сразу что-нибудь придумаете.
Уехала.
Огю закрыл ворота, прислонился к ним спиной и, сомкнув веки, глубоко задышал ртом, борясь с телесной и душевной немощью. «Вспомни, кто ты есть? — внушал он себе. — Ты побеждал прежде, ты выйдешь победителем и теперь». Он вспомнил: много лет назад у него был товарищ, претендовавший на должность старшего пажа. Огю обвинил соперника в краже и занял вожделенное место. В течение всей судейской карьеры он сталкивался с попытками свергнуть его. И что? С помощью связей он регулярно отправлял врагов в ссылку, подальше от Эдо. Госпожа Ниу не опаснее прочих.
