извини, меня просто… отвлекла… твоя фотография. Я на нее засмотрелась, потому что она мне очень понравилась. Так понравилась, что я не заметила текст под ней, – признаюсь я. Немного тише и честнее, чем предполагалось.
– Хорошо… – я слышу в его голосе улыбку. – Значит, тебе так сильно нравится моя фотография?
Я впиваюсь зубами в нижнюю губу и киваю.
– Угу.
– Если хочешь, я буду чаще присылать тебе свои фотографии. Вечером перед сном.
– Но только с голым торсом, пожалуйста! – улыбаюсь я.
– С этим у меня проблем нет. Всегда хотел привлечь внимание к своему телу.
Мой смех наполняет комнату, но его поглощает тишина, царящая по ту сторону трубки. Яспер молчит, и я, наконец, тоже замолкаю.
– Яспер? – встревоженно спрашиваю я. – Ты еще здесь?
– Я так скучаю… Каждый чертов день. – Я широко раскрываю глаза. Его ответ застигает меня врасплох. – Я скучаю по твоему смеху. По твоему голосу, по тому, как мы с тобой дурачились. Как я тебя обнимал и… – он громко сглатывает, – и по всему остальному. Я так по этому скучаю, что… не знаю, смогу ли… смогу ли с тобой дружить. Я говорю это не для того, чтобы на тебя давить. Ни в коем случае. А потому, что хочу быть честным, Калла. Перед собой, но прежде всего перед тобой. Я не хочу быть одним из тех парней, которые скрывают свои истинные чувства и используют дружбу как предлог, чтобы быть рядом с женщиной. Я… я не такой.
– Яспер…
– Дерьмо. Неужели я все испортил?
33
Яспер
Настоящее
Пожалуйста, только бы я все не испортил.
Пожалуйста, только бы я все не испортил.
От напряжения я стискиваю зубы и задерживаю дыхание. Это самые долгие десять секунд в моей жизни. Наконец, Калла отвечает.
– Ты ничего не испортил. – И я понимаю, что не дышал какое-то время. – Напротив, – продолжает Калла. – Это меня смутило, потому что… я чувствую то же самое. Я тоже по тебе скучаю. Слишком сильно, чтобы только дружить.
Только.
Мысли мечутся в голове под рваный ритм сердца. Она тоже хочет большего. В голове всплывают образы. Я вижу Каллу и себя. Вместе. Мы – пара. И мне нужно знать, возможно ли, что этот идеальный образ станет реальным.
– Что это значит? – осторожно спрашиваю я.
– Мне интересно, может ли… у нас все быть, как прежде. Но без давления… Думаю, поэтому я предложила нам быть друзьями. – Растерянность и неуверенность последних дней растворяются в воздухе. Я понимаю, что она имеет в виду. Я тоже этого хочу. Хочу большего. Но без спешки. – Я просто хотела назвать все своими именами, – говорит она, и мне в голову вдруг приходит одна идея.
– Может, назовем этот период переходной дружбой? – предлагаю я. – Признаю: теперь, когда я произнес эти слова вслух, я понял, что они звучат странно.
– А я так не считаю. По-моему, этот термин точно описывает то, кем мы сейчас являемся.
Друзьями переходного периода.
* * *
Каждый день до нашей общей смены в пятницу мы обмениваемся текстовыми и голосовыми сообщениями, в которых сразу после пробуждения желаем друг другу доброго утра, а перед тем, как лечь спать, – спокойной ночи. Ритуал, который мы ввели, когда Калла жила в ЛА. Я возродил его в надежде, что на этот раз все не закончится так резко. А если и закончится, то только потому, что мы снова начнем проводить ночи вместе. На данный момент складывается ощущение, что это наша общая цель, и мы постепенно к ней приближаемся.
Наконец, наступает пятница, и я не могу дождаться начала смены. Я хочу увидеть Каллу. Поговорить с ней, посмеяться. Проводить после работы домой. Когда я выезжаю из дома в половине седьмого, у меня нет ощущения, что я еду на работу. Я будто спешу на долгожданное свидание. Свидание, ради которого я даже еще раз погладил рабочую рубашку и уложил волосы. Для меня это редкость, и Калла это знает. А я знаю, что я нравлюсь ей в этом образе.
Что и подтверждают ее сияющие глаза, когда через час после меня она заходит в «Травемюнде», и наши взгляды встречаются издалека, как будто искали друг друга. Я сразу замечаю, что на ней немного больше макияжа, чем в последние несколько раз. И это меня радует. Не сам макияж – для меня Калла красива всегда, независимо от того, накрашена она или нет. С таким же успехом она могла бы стоять передо мной в мешке из-под картошки. Но это значит, что она старалась больше, чем обычно.
Улыбаясь, она подходит ко мне и барной стойке. Я ухмыляюсь в ответ, стараясь придумать, что сказать в качестве приветствия. Интересно, следует ли друзьям переходного периода обниматься при встрече? Вопрос отпадает сам собой, когда она исчезает из моего поля зрения, потому что в ресторан вдруг вваливается группа девушек и многочисленная компания коллег, собравшихся после работы. Разумеется, ни те, ни другие столики не бронировали, зато всем им очень хотелось есть, а еще больше – пить.
Женщина с фатой в волосах (скорее всего, будущая невеста) тут же взяла меня в оборот: схватила за руку и потащила в компанию веселых женщин, выкрикивающих заказы. Разумеется, кричат они все одновременно.
В течение следующих пяти часов я вижу Каллу только издалека, да и то крайне редко. Ресторан настолько забит, что Штефану приходится открыть вторую стойку с выдачей напитков. Снаружи, на террасе. И как назло, Калле дают обслуживать все столики на улице, а мне – внутри. Вероятно, Штефан считает, что тем самым делает мне одолжение, поскольку до сих пор полагает, что мне проще ее избегать. Хотя на прошлой неделе он должен был заметить, что мы с Каллой отлично ладим. Но, должно быть, он принял это за проявление профессионализма.
Это все равно неважно. Нам некогда разговаривать. Даже на перерывах. Сам Штефан принимается за работу и помогает нам до победного конца. Пока не уходят последние гости, и опустевший ресторан выглядит как поле боя. Я не чувствую ног и весь мокрый от пота. Как и каждый из нас. Мы все, включая кухонную команду, обнимаемся и хлопаем друг друга по спине. Как всегда, после окончания тяжелой смены. Мы с Каллой обнимаемся дольше остальных. Я силой заставляю себя отпустить ее и понимаю, что она чувствует то же самое. Но продолжаем находить друг друга взглядом.
– Ну и народу сегодня было! Ты справлялась? – спрашиваю я.
Она достает из кармана фартука листок бумаги.
– Еще как! И все благодаря твоей шпаргалке.
– Я рад.
– Еще одна такая смена – и я выучу ее наизусть.
Я собираюсь ответить, но тут наш разговор прерывает выкрик:
– Послушайте все меня! – Штефан стоит перед командой и, кажется, собирается произнести речь: – Я не любитель громких слов… – Еще какой любитель. – Да и хвалить особо
