так чертовски близко.
С губ срывается сладострастный стон, и Кросс отступает назад и наконец снимает с себя брюки и боксеры, а затем заползает между моих согнутых бедер, шепча грязные слова, от которых горит каждый дюйм моего тела.
Он задирает мою футболку и засасывает в рот восхитительно чувствительный сосок, и, о боже.
— Ты мне нужен, — шепчу я, проводя ногтями по напряженным мышцам его спины, и это, возможно, самая эмоционально насыщенная вещь, которую я когда-либо ему говорила.
— Я люблю тебя, — шепчет он, прежде чем его следующий поцелуй перехватывает мое дыхание и завладевает моей душой.
ГЛАВА 19
Никогда еще передо мной на кровати не расстилалась такая женщина, и никакие дикие лошади не могли бы заставить меня поторопиться с этим. Мои руки прослеживают ее формы, поклоняясь каждому мягкому изгибу. Каждой впадинке и блику. Я провожу языком по ее теплой коже и наслаждаюсь тем, как она вздрагивает подо мной. Всегда такая отзывчивая. Провожу зубами по ее тугому соску, и она задыхается и выгибается. Ее колени обхватывают меня, и я скольжу руками по ее бедрам.
— Кросс, — стонет она, дрожа, переворачиваю нас на бок, укладывая «ложечкой»[xxvi]. Обхватываю руками ее упругую попку и перекидываю ее ногу через свое бедро, открывая ее для себя.
— Ш-ш-ш, детка. Я держу тебя.
Эверли издает прекрасный стон, когда я прижимаю ее к себе, моя рука обвивается вокруг ее плеч, фиксируя ее на месте. Мои губы пожирают ее, когда я скольжу домой.
— О боже, — стонет она.
Провожу языком по ее шее, посасывая то сладкое место, где она соединяется с плечом, и Эверли тянется назад, хватаясь за мою голову.
Одна рука скользит к ее горлу и сжимает его, а другая играет с ее клитором. Моя девочка крепко держится, пока я яростно трахаю ее, безжалостно, утопая в ней, в нас.
— Не останавливайся, — умоляет она, как будто это вообще возможно.
— Я обещал тебе всю ночь, — рычу я ей в ухо и трахаю ее сильнее. Быстрее. Пока она не задрожала, застонала и не начала сжиматься вокруг меня.
— Я хочу навсегда, Кросс.
— Навсегда, детка. — мой собственный оргазм угрожает наступить, но моя очередь еще не настала. — Ты и я. Я никогда не отпущу тебя.
И это то, что ей нужно было услышать, когда все ее тело напрягается, прижимаясь ко мне, прежде чем она кончает с моим именем на губах.
Я трахаю ее во время ее оргазма, пока ее киска доит мой член, а мои мышцы сокращаются и напрягаются.
— Такая чертовски красивая, — рычу ей в ухо и поворачиваю ее лицо к себе, требуя ее губ.
Мой язык трахает ее рот в такт каждому движению моих бедер, пока она не перестает дрожать, тогда выхожу, переворачиваю ее и шлепаю по заднице.
— Задницу на воздух, детка.
Эверли улыбается и встает на колени, подставляя свою чертовски невероятную задницу прямо к моему лицу. Ее футболка спадает чуть ниже лопаток, и мое имя и номер доминируют над ее остальным обнаженным телом.
— Черт возьми. Так горячо, — прорычал я и стиснул ее бедра.
— Кросс… — она оглядывается через плечо, ее волосы рассыпаются по одну сторону, и снова эта ухмылка. — Не будь нежным.
Блять, как же я люблю эту женщину.
Я прижимаю головку члена к ее набухшей, влажной киске и медленно, охренительно медленно вхожу в нее.
Из ее горла вырывается гортанный хрип, когдапопадаю в совершенно другую точку под новым углом, и ее дыхание перехватывает. Она опускает лоб на матрас и отталкивается от каждого удара.
— Так хорошо, Кросс.
Огонь горит в моих венах, когда обхватываю ее за талию и контролирую наши движения. Двигаю ее быстрее. Трахаю ее сильнее. От сильных толчков мои мышцы сокращаются с каждым движением бедер. Каждое сладкое столкновение наших тел.
— Пожалуйста, боже, Кросс, — просит и умоляет, упираясь кулаками в простыни под ней. — Мне нужно…
Я шлепаю ее по заднице, затем провожу ладонью по жгучему красному отпечатку руки.
— Я знаю, что тебе нужно, детка.
Одной рукой я глажу ее клитор, пока она снова не начинает дрожать. Ее оргазм стекает между нами. Пропитывая меня. И я обрабатываю ее до самой ее идеальной задницы. Ее дикие глаза устремляются на меня, когда мой палец прижимается к ее сморщенной коже и проникает внутрь ее попки. Она тут же кончает, падая на кровать, и я не жду, пока она перестанет дрожать, прежде чем вытащить палец и заменить его своим членом.
Она задыхается, и эти дикие глаза, которые я так люблю, смотрят на меня.
— Дыши, Эверли. Скажи мне сейчас, если ты не в порядке.
— Не смей останавливаться, Кросс.
— Выдохни, детка.
Блять. Она такая тугая, она отталкивается от меня и хнычет.
Я провожу большим пальцем по ее клитору и заполняю ее киску тремя пальцами, пока вхожу в ее задницу. Святое дерьмо. Я никогда в жизни не чувствовал ничего более тесного.
Эверли выкрикивает мое имя снова и снова, пока я теряю себя в ней.
— Скажи мне, что ты моя, Эверли. Я хочу тебя всю. Твое тело. Твое сердце. Твою гребаную душу, Эверли, я хочу все это.
— О боже, — простонала она. — Твоя, Кросс. Только твоя. Сейчас. Навсегда.
Наматываю ее волосы на кулак и дергаю ее вверх, пока она не прижимается спиной к моей груди.
Эверли тянется назад и обхватывает меня за шею, примыкая ко мне.
Мы двигаемся вместе, пока не становимся единым целым.
Между нами капает сперма. Мы липкие, потные и чертовски отчаянно нуждаемся друг в друге.
И каким-то образом мне удается сдержаться, пока она не кончает на меня еще раз, прежде чем я быстро выхожу из нее.
Эверли падает на кровать, а я сжимаю свой член. Из моей груди вырывается гортанный звук, и ее имя срывается с моих губ, как молитва. Горячие густые струйки спермы стекают по ее голой заднице и голой спине. Пока не закрашивают мое имя на ее футболке.
Я падаю рядом с ней, и она заползает в мои объятия. Мы оба настолько уничтожены, что пути назад нет. Больше некуда бежать. Нет больше погони. Есть только мы. Вместе.
— Кросс… — шепчет она в темноте тихой комнаты, голос у нее грубый. В ее глазах стоят слезы.
— У нас вся жизнь впереди, Эверли. А сейчас спи. Я поймал тебя.
— Больше никаких побегов, — шепчет она и закрывает глаза.
* * *
Где-то перед восходом солнца Эверли лежит
