«на лицо, его трудно было вынести: такой он был тяжёлый, неподвижный и требовательный.
Этот человек старался казаться приветливым и добродушным, но за его коротким смешком, похожим на урчание, за невесёлой его улыбкой, как-то нарочито и неестественно раздвигавшей рот; мало приученный к смеху, за всем его обликом было что-то, заставлявшее насторожиться.
Итак, они договорились, юный лейтенант германской императорской армии и человек в штатском из германского генерального штаба.
– Отлично, лейтенант, – сказал в заключение человек в штатском, – я вижу, из вас выйдет толк. Я очень доволен вами. Вы будете моим крестником, лейтенант. И, кроме того, вы будете русским…
На следующий день, не простившись с товарищами, лейтенант выехал в маленький немецкий городок, чтобы продолжить там своё образование.
В этом городке существовала секретная школа, одна из многих специальных школ германской разведывательной службы.
Вслед за тем в школу был доставлен опечатанный сургучом пакет, в котором хранилась карточка – нового сотрудника немецкой разведки. В ней было коротко обозначено: «Профиль – русский, профессия – землемер, пребывание – тридцать лет». В этой же карточке были указаны и новые имя, отчество и фамилия, которые надолго, на тридцать лет, обрёл будущий русский землемер Адам Иванович М-р.
Через два года Адам Иваныч закончил «образование» и уехал в Петербург. Сначала ему, было предложено оставаться там. «Крёстного отца» интересовала Гатчинская авиационная школа и доходившие в Германию сведения о каком-то необыкновенном самолёте, над которым работал тогда Сикорский.
Действительно, несколько позже, уже во время войны, в России был сконструирован первый в мире многомоторный самолёт, получивший название «Илья Муромец». По тем временам это был самолёт фантастических размеров и грузоподъёмности. Адам Иваныч специально поселился в Гатчине, завёл знакомство с персоналом авиационной школы и многими офицерами. В конце концов он собрал кое-какие сведения, но раздобыть чертежи самолёта не смог. Сикорский был осторожен и неподкупен. Офицеры Гатчинской школы были менее осторожны и охотно пьянствовали с весёлым землемером, но сами они знали очень мало.
Потом изготовление самолётов «Илья Муромец» взял на себя Русско-балтийский завод. Адам Иваныч переехал из Гатчины в Петербург и поступил на этот завод слесарем. Ему удалось собрать сведения о сроках изготовления и количестве выпускаемых самолётов. «Крёстный отец» уведомил, что работой доволен.
Потом Адам Иваныч на этом же заводе собрал некоторые данные по другим видам вооружений. Опять переслал. Опять им были довольны.
Постепенно расширяя круг знакомств, пользуясь всеми методами, обычно применяемыми германской разведкой, подкупом и шантажом, ласками и вымогательством, обещаниями и угрозами, вином и женщинами, используя уголовников и дам петербургского света, вербуя священников и беглых каторжников, военных писарей и сановников, шулеров и журналистов, не останавливаясь перед дерзкими кражами со взломом и убийствами лиц, ставших почему-либо опасными,-так действовал в период войны 1914–1917 годов Адам Иваныч, так действовали сотни Адамов Иванычей, переброшенных германской разведкой в Россию, во все страны Европы и Америки.
Осенью 1916 года Адаму Иванычу сообщили, что в приказе по императорской армии лейтенант X. за «неоценимые боевые заслуги высочайше награждается его императорским величеством Вильгельмом II железным крестом».
«Поздравляю вас от души, мой крёстный сыночек, – писал Адаму Ивановичу его покровитель, – уверен, что и впредь вы будете столь же усердно служить великой Германии, призванной покорить весь мир и установить в нём истинно немецкий порядок…»
В 1917 году, когда грянула революция, Адам Иваныч, несколько растерялся. Но однажды ночью к нему постучался какой-то человек. Адам Иваныч впустил позднего посетителя и остолбенел: перед ним стоял человек в штатском из германского генерального штаба – его «крёстный папаша».
– Здравствуйте, капитан, – сказал «пришедший. – Я поздравляю вас с этим званием! Нам следует кое о чём переговорить…
Так состоялась вторая беседа этих двух людей – тогда ещё молодого капитана германской императорской армии «и человека в штатском из германского генерального штаба, разговор двух матёрых шпионов, двух немецких волков из бешеной стаи, задумавшей «во имя торжества «немецкого духа» перекусить горло всему миру.
Уже ‹на рассвете, когда огромный город на Неве возникал как amp;apos;видение в утреннем тумане, человек в штатском тихо сказал:
– Такова ваша программа, мой друг. Сейчас вы уедете в глушь России, в какой-нибудь городок, вполне освоитесь там, будете тихо и мирно жить. Мы вас пока «консервируем», мой милый. Срок контракта ещё далеко не истёк. О, вы ещё пригодитесь, ещё очень пригодитесь! Итак, пока в глушь, «в консервную банку», до более счастливых времён!..
Человек в штатском задумался и, улыбнувшись, добавил:
– Уверен, что мы будем, иметь доброкачественные немецкие консервы. Консервы, которые не портятся…
И вот тогда в маленьком, захолустном городке появился новый землемер. Он действительно как бы, законсервировался, он мирно работал и мирно старел. Он спокойно ждал указаний, а пока врастал в быт городка и, разъезжая по району по делам землеустройства, фиксировал пункты, в которых были расположены военные склады, просёлочные и шоссейные дороги, железнодорожные пакгаузы и тупики.
Дважды за эта годы ему давали знать, что о нём помнят, что он состоит на вооружении и входит в соответствующие расчёты. Дважды он подтверждал свою готовность к действию.
Потом он по вызову ездил в крупный центр, где встретился с одним приезжим. Адам Иваныч передал через него присягу новому правителю Германии-«фюреру», истерическую ругань, клятвы и заклинания которого не раз слышал по радио. Приезжий, из Берлина снабдил Адама Иваныча портативной радиостанцией и научил пользоваться ею. Он передал ему новый код, который Адам Иваныч вызубрил наизусть, и ампулы с отравляющими веществами.
– Вы получите указание, когда надо будет пустить в ход эти ампулы, – сказал приезжий. – А пока будьте передаточным пунктом нашей агентуры. Все сведения передавайте шифром на ультракороткой волне…
И он подробно посвятил Адама Иваныча в новую технику его старой профессии.
Так Адам Иваныч вернулся к своей деятельности. Он работал аккуратно, ни разу не «наследил», им были очень довольны.
И в ту ночь, когда Адам Иваныч вернулся домой с подаренным ему радиоприемником, он сразу же сел к передатчику, чтобы к рассвету успеть сообщить ряд сведений, накопившихся за неделю.
Передавая сведения, Адам Иваныч, сам того не замечая, стал вслух произносить всё, что передавал. Передатчик тихо потрескивал, дождливая ночь способствовала хорошему приёму, работа уже подходила к концу…
– Дедушка, что ты делаешь?!.. – внезапно раздался взволнованный крик Тамуси.
Адам Иваныч оцепенел. На пороге комнаты стояла внучка. Глаза её были широко раскрыты от ужаса, она дрожала, как в приступе лихорадки. Она слышала всё.
Прошло мгновение, которое могло показаться вечностью. Стояла страшная тишина, которую только подчёркивал Слабый шум дождя за наглухо закрытым окном. И вдруг этот высокий худой старик, изогнувшись, прыгнул к ребёнку, и цепкие пальцы сомкнулись вокруг горла девочки, рухнувшей под тяжестью его тела.
Потом он медленно поднялся и вытер руки, испачканные детской слюной. Его трясло, как в ознобе, хотя в комнате не было холодно.
Утром Адам Иваныч подал заявление о том, что его внучка покончила с собой, повесившись ночью в своей комнате. Он высказал предположение, что «самоубийство явилось следствием каких-либо школьных неприятностей и «повышенной», – как он писал, – «нервной психики девочки, подорванной тем, что она рано осиротела…»
Нет нужды рассказывать о том, как шло следствие по этому делу, как судебно-медицинское вскрытие установило факт насильственной смерти девочки, как постепенно разматывался клубок этого сложного преступления и как был, наконец, полностью разоблачён Адам Иваныч М-р, старый немецкий шпион, капитан германской армии X., о том, как была вскрыта ещё одна «банка немецких консервов». Её содержимое оказалось так же отвратительно, страшно и ядовито, как всё, что изготовляет и чем пытается отравить мир дьявольская кухня взбесившегося Гитлера.
* * *
Приведённые факты, конечно, далеко не исчерпывают форм и методов подрывной, шпионской и диверсионной деятельности немецких бандитов в их борьбе против нашей родины.
До революции, в период войны 1914–1917 годов, немцы располагали в России значительными, за многие годы насаждёнными кадрами шпионов и диверсантов. Во многих
