следы на берегу:
— Вот здесь был лисенок, его кто-то унес, поищите, ребята.
Ну, ребята и поискали… Первым след взял огромный Бармалей, потомок и представитель славных сенбернаров-спасателей, находящих потерянных путников под многометровыми толщами снега и под свист и вой морозных вьюг. Он уверенно перешел речушку вброд и устремился вниз, в долину. Лери, сказав зверям, чтобы они оставались на месте и подождали её, отправилась вслед за Бармом, впопыхав забыв на берегу пустую корзинку. Сначала казалось, что Бармалей просто идет обратно, домой, но нет, большой рыже-белый пёс, шумно пыхтя, тяжелым галопом проскакал мимо радужного дома и продолжил бежать дальше, к дому Франкелов. Начиная догадываться о судьбе лисенка, Лери ускорила шаг и практически влетела во двор, громко окликая соседей. На её призывы из дома торопливо выбежал Дерек, Лери махнула рукой:
— Привет, лисенка не видел? Его родители потеряли…
И замолчала, заметив, что Дерек смотрит куда-то за её спину. Оглянувшись, она увидела позади себя лиса, отец семейства, понятное дело, не остался на месте дожидаться кого-то там и прибежал сюда вместе с ней. Смутившись, она добавила:
— А это папа лисенка, он сына ищет.
Дерек обреченно воздел глаза к небу, потом оглянулся в поисках ближайшего столба, нашел колонну, шагнул к ней и аккуратно побился об неё лбом, что-то приговаривая себе под нос. Лери прислушалась:
— Говорил же я ей, отнеси дикого зверя на место, родители небось где-то поблизости спрятались, а она: «Ой, он потерялся, ой, он такой хорошенький, такой лапочка». И что теперь делать, Лери? За те два часа, что прошли с тех пор, как она притащила из леса звериного сиротку, она успела к нему привязаться.
— Ничего не поделаешь, поплачет и перестанет, — безжалостно сказала Лери. — Дикий лисенок не игрушка для маленьких девочек, она должна его отпустить, тем более что за ним папа-лис пришел.
— А он его не загрызет? — с сомнением спросил Дерек. — А то я слышал, как дикие звери убивали детенышей из-за человеческого запаха…
Его перебил сам лис, который возмущенно открыл рот, подошел к Дереку, встал перед ним на задние лапы, передними уперся ему в грудь и сказал прямо в лицо:
— Ну, ты-ы-ы… заумник. Рот свой закрой и сына мне верни, срочно! Не то я сейчас взбешусь и всех перекусаю, предупреждаю. А свои человеческие запахи оставь Дикому лесу Заовражья.
Вряд ли Дерек понял полную фразу, но общий смысл всё же уловил. Кивнув, он осторожно снял с груди лапы лиса, спустил того наземь и ушел в дом. За Сюзанной, у которой, как и у всех сердобольных десятилетних девочек, была неудобная привычка тащить домой всех найденных зверушек, заблудившихся котят-щенят, выпавших из гнезд птенчиков и прочих разных потеряшек.
Вышли, зареванная Сюзанна несла лисеныша, крепко прижимая того к своей груди, но хочешь-не хочешь, а отпустить его пришлось. Черный карнаухий малыш со всех ног бросился к папе и с восторженным повизгиваньем принялся рассказывать о своих небывалых приключениях, о которых Лаклану даже и не снилось и что он точно облысеет от зависти и… Дальше терпеливый папа не стал дослушивать, аккуратно взял своей пастью блудного сына за шкирку и, высоко запрокинув голову, понес его прочь. Лери же вспомнила про забытую в перелеске корзинку, вздохнула и пошла за ней. Придя на берег лесной речки, она увидела, что время на посторонние дела было не зря потрачено, козиночка была полна крупных ягод — малины, ежевики, смородины красной и черной… Пока она отлучалась по благородным делам, кто-то из лесного братства, скорей всего птицы, позаботились о ней, наполнили её корзинку дарами зеленого друга.
Вернувшись домой, Лери рассказала домочадцам о своих приключениях в лесу и задумчиво подытожила:
— Это не край непуганых зверей, это земля добрых зверей. Зверей нашего детства, все мы помним сказки про Михайло Потапыча, про Лису Патрикеевну и прочих…
— Мама, а почему волки не нашли лисенка? — спросил Люпин.
— Потому что они не поняли, кто его унес, а Бармалей, в отличие от волков, просто узнал знакомый запах знакомой девочки и пошел по её следам.
Вот таким выдался один из теплых летних дней, полным загадочных событий в лесу, начиная с исчезновения одного лисенка и его же нахождения и возвращения того домой.
А леса, помимо своего разнообразия и обычной щедрости, бывают ещё и очень благодарными к своим друзьям и в свою очередь стараются быть хорошим другом тем, кто понимает и ценит лесные дары.
Глава двадцать восьмая. В поисках вандара
Время потихонечку ползло вперед, обитатели Радужного дома обжились.
Давно поправился и улетел Тайгерис, крылатый эльф. С Гарри они расстались очень хорошими друзьями, юноша осознал свою вину и извинился перед Тайгерисом, тот воспринял его извинения с юмором, взъерошил ему лохмы и посоветовал не зацикливаться на этом, а ещё лучше — наслаждаться жизнью и заходить в гости, он живет во-о-он там, на раздвоенной вершине, видишь её? Вот там он и живет, так что будешь в тех краях, заходи.
Мантикора и её семья тоже, впрочем, не задержалась надолго, да и жили они недалеко, как выяснилось, в той же долине Мирабель, только чуть дальше к северо-западу, в небольшом поселении, в Грифоньем нагорье. Гарри, узнав об этом, в шутку предложил называть его Годриковой Впадиной, его шутку поддержали и, как ни странно, подхватили, и то поселение стали называть Ущелье Годрика. Потому что мужа Меррайи так звали, Джон Годрик Бэйтон, граф Мантикора.
Сам горный массив, что тянулся по западу, назывался Драконий Хребет, а самая высокая его вершина носила поэтичное название Келебрант-вейр, Башня Перворожденного.
Домашнее хозяйство было довольно своеобразным. Свиней держали в общем загоне, на него Гарри и Лери однажды случайно наткнулись. Это была большая дубовая роща, окруженная невысокой каменной стеной в полтора метра высотой, калиток или ворот в ней не было, только перелаз с одной, внешней стороны. А внутри было царство дубов и свиней. Лери с любопытством заглянула туда, желая увидеть, какие тут свиньи, ну что ж, они оказались весьма впечатляющими, с виду как русская белая, но крупнее, намного крупнее, килограммов на четыреста-пятьсот. Поджарые и стройные, и тем не менее у них было отличное мясо, ещё бы, при вольном-то выпасе на свежем воздухе и правильном питании… Местные свиньи кушали только жёлуди, траву, дубовые ветви, пили свежую чистую воду из ручья и бегали на воле. Окружность огороженной площади была огромной, целых два квадратных километра поросячьей свободы, это вам не вонючий тесный хлев, в котором свинья откармливается
