даже уголки губ подпрыгивают в приветствии.
— Это взаимно, — учтиво киваю. А что еще сказать?
— Так ты чего тут, отец? — повторяет вопрос Макар, приподнимая брови, поторапливая. Голос моего Ветрова серьезный и какой-то… предостерегающий чтоли…
— Ничего такого, что не могло бы ждать я не хочу. Заедь ко мне, как будет время, Макар. Пожалуйста, — его тон на последнем слове пронзает мягкость. И что-то подсказывает, что она не свойственна этому мужчине.
— Ты здоров? — уточняет Макар, а я чувствую напряжение. Оно буквально окутывает всех в этой комнате собравшихся. Рука же на моей талии становится стальной.
— Да, да, не волнуйся, сынок, — Вадим Павлович хлопает сына по плечу и это кажется мне очень родственным жестом. Такое позволяют себе только близкие люди, даже если у них были недомолвки слишком длительный период времени.
— Тогда заедем во вторник, — отвечает младший Ветров, а я вкидываю на него глаза с немым вопросом «заедем»?!
— До вторника. Я буду счастлив показать вам сад, прекрасная Арина, — обращается ко мне, — а ты не тяни хомяка за те самые места и в загс ее тащи. Видно сразу: девочка достойная! — это уже сыну. Опускаю лицо то ли в смущении, то ли чтобы не рассмеяться, — Все сказал — родительский долг выполнил, жду вас во вторник.
И снова пожав сыну руку, откланивается. Вот это, конечно, знакомство…
Глава 34
— Завтра у меня несколько просмотров квартиры, — упоминаю за обедом в нашем с Макаром кабинете.
Я теперь не хожу в «Помидорро», а Макар не посещает ресторанчик на соседней улице. Мы заказываем доставку прямо в офис, чтобы лишнее время провести друг с другом.
— Зачем тебе квартира? — хмурится он, отрезая кусочек от утиной ножки конфи.
— Как зачем? — откровенно удивляюсь, — Я же должна где-то жить.
— Вот именно, — он жутко недоволен, — не надо жить где-то, живи у меня.
— Макар, — я откладываю вилку и стараюсь подобрать слова, — я не хотела бы торопить события…
— Торопить? — зеркалит мое действие, а затем вскидывает глаза, в которых кроме собранного взгляда Ветрова, искрятся огоньки, — Серьезно, моя Риша? Мы пять лет потеряли. И сейчас мне не нужны эти глупые нюансы. Никаких переездов и это окончательное мое слово. Споров на эту тему не будет, — будто секирой отсекает он и снова берет в руки вилку.
— Макар! — одергиваю его, пока не загорелся язык, от количества слов, что так и норовят с него соскочить, — Давай поживем раздельно какое-то время? Поэтапно, как у нормальных людей…
— Я не нормальный, — отрезает он. Вот ведь невозможный! — Я хочу тебя, Риша, а время терять не хочу. Ладно, — отодвигает от себя контейнер, словно выписывая моим аргументам билет в жизнь, но вручать не спешит, — вот зачем тебе квартира?
— Затем, что нам может оказаться рано жить вместе и…
— Мы уже живем, Риша, и это лучшее, что случалось со мной. Ты сонная в моей постели, на моей кухне, в моей прихожей и есть лишь один минус во всем этом.
— Какой? — спрашиваю, хотя переезжать от него уже все желание отпало. Его аргументы о совместном куда лучше моих вялых «возможно».
— Я хочу, чтобы это было не «моё», а «наше». И для этого тебе не нужно съезжать от меня, тебе нужно переехать ко мне окончательно. — И смотрит при этом выжидающе. Я бы даже сказала — с вызовом.
Я знаю, куда он клонит. Остаток, а вернее, большая часть моих вещей все еще у Артема и если до этого Ветров делал вид, что этого нет, то теперь просто пылает от злости.
— Я заберу их. На днях, ладно? Только не злись по этому поводу. Не из-за чего тут злиться, — я накрываю его ладонь своей, а он, этот несносный сидящий напротив любимый мужчина, поднимает руку, вынуждая встать, ведет, чтобы я обошла стол и тянет к себе на колени.
— Обожаю, когда ты сговорчивая… — шепчет в ушко. Знает, от чего мое тело плавится, как воск. — переезжай ко мне…
Его рука оглаживает ногу, забираясь мне под юбку и перемещается на внутреннюю часть бедра, прямо над чулком.
— Макар, так вопросы не решаются… — бормочу сбивчиво, стараясь произнести слова поскорее, пока еще способна соображать. Я знаю, на что он способен, и он знает тоже, что именно заставляет меня забыть обо всем на свете.
— Скажи да, моя Риша… Скажи…
Змей-искуситель, придерживая и фиксируя меня за талию правой рукой, левой продолжает свой танец, пробираясь под тонкий шелк белья.
— Прекрати, Макар… Ох, пожалуйста…
— Ножки шире, моя девочка, — рычит он и я повинуюсь.
Покусывая губы, прячу лицо на его груди, зарываюсь пальчиками в волосы, пока второй рукой сжимаю край стола.
Его пальцы… Ох… Их я тоже обожаю…
— Пожалуйста… Пожалуйста, Макар… — прошу, потому что он мучает меня.
— Скажи «да», моя девочка, скажи «да», хорошая моя, — этот шепот…
— Да! Да! Все, что хочешь! Да! — вскрикиваю, повинуясь в сладком бессилии.
Мужская правая рука перемещается накрывая мой рот, пока вторая делает несколько настойчивых движений, сильнее нажимая на ту самую точку, даруя такое желанное наслаждение. Глубоким поцелуем мой мужчина разделяет со мной такое сладкое забвение и я благодарно лащусь к нему, став податливой и до невозможности мягкой.
— Люблю тебя. Люблю. Люблю, — он сжимает меня в своих руках, баюкает, целует в волосы, пока я, всхлипывая прихожу в себя, нежусь.
— Мы все вопросы будем решать так? — спрашиваю с улыбкой. Но уже понимаю, что совершенно не против уступить.
— Мне нравится, — ухмыляется Макар, — тебе разве нет?
— Уступать тебе очень приятно, — признаюсь, снова укладывая голову на его плечо.
Глава 35
Отец Макара встречает нас уже на территории своих внушительных владений. Места здесь не просто много, а с изобилием. Сколько людей тут работает? Я хоть и из состоятельной семьи, но отнюдь не богатой. Конечно, о мажорности моего спутника в студенческие времена ходило много слухов и сплетен, а то, что денег у них порядочно секретом для меня не было, однако масштабы не представляла.
Вадим Павлович Ветров стоит в десяти шагах от резных ворот, которые только что закрылись автоматически после того, как во двор въехал Макаров спорткар. Раскинув руки в стороны в радушном хозяйском жесте, мужчина окидывает меня пристальным взглядом. Конечно, его любопытство не скрасила единственная наша встреча и сейчас, я просто уверена, он не упустит возможности узнать обо мне все.
В моих руках торт, который я выбирала в одной из любимых кондитерских нашей семьи. Ветров притормозил у нее, когда уже совершенно не смог терпеть
