Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Видимо, Лерка пустила в ход свои натренированные массажем пальцы и ущипнула бедолагу. Либо еще что. Более чувствительное.
– Тоже в камеру захотела? Ладно! Иди к своему баклану! Два сапога пара! Серега, пиши рапорт о неповиновении. Я в «травму» поеду. На пару сядут!
Лязгнул засов, отворилась дверца. Дежурный, правой рукой держась за глаз, левой втолкнул жену Вадика в темницу.
Они прижались друг к другу, будто не виделись не три дня, а три года.
– Куда же ты пропал? Я искала тебя, – шептала Лерка, – везде искала, даже в морг звонила.
– Я был у Никиты. Мама разве тебе не сказала?
– Я звонила ему, но он сказал, что не знает, где ты.
– Это я пригласила его… Просила, чтобы он рассказал тебе правду. Что ничего не было… Потом, когда ты найдешься… А он сказал, что это не его проблемы.
– За это и получил… Лерка, как же долго тебя не было… Словно всю жизнь… Мы теперь больше никогда не расстанемся, да?
Но была она. И остальное его уже не беспокоило.
Они упали на жесткие нары, слившись в жарком, голодном и долгом поцелуе, какие можно увидеть только в низкобюджетной мелодраме категории «Б».
– Между прочим, здесь есть камеры слежения, – в первую же паузу прошептал Вадик.
– Тебя это смущает? – так же шепотом спросила она.
– Нисколько.
И они продолжили.
Пути Господни
Виталий никогда не подсаживал попутчиков. Даже если бы те предлагали щедро заплатить. И не потому, что не нужны деньги. Они всегда нужны, особенно сейчас, в кризис, когда гонорары упали почти вдвое, да и платят их с большим опозданием. И не потому, что боялся нападения грабителей, маскирующихся под случайных пассажиров. Хотя его машина и была аппетитной и ее уже дважды пытались угонять.
Просто не подсаживал, и все. Салон машины он считал своим маленьким миром, куда не хотелось впускать посторонних. У каждого человека существует место, где ему уютно и спокойно. У Виталия это салон его «ниссана». За рулем он чувствовал себя, как улитка в домике. Закрывал окна и двери, врубал музыку и отключался. От всего, кроме управления, конечно. Управлял он неплохо, десятилетний стаж без единой аварии и даже легких инцидентов. Музыку, кстати, он слушал только в дороге.
Но сегодня он изменил правилу. И даже не осознал, почему это сделал. Почти на автомате, словно опытный «бомбила». Ногу на тормоз, руль вправо. Что-то нашло. Такое случается время от времени. Сам не понимаешь зачем, а делаешь. Может, потому, что лил сильный дождь, а у голосующего не было зонта. Вернее, голосующей. И на несколько километров вперед и назад ничего, кроме темного леса. И он подумал, что, если не изменит правилу, ей придется ночевать на остановке. Время-то не раннее, попутки на этой дороге большая редкость. А автобусная остановка не самая лучшая гостиница.
Когда он подъезжал, она как-то нерешительно подняла руку. Выражение лица какое-то виноватое, словно у рефлексирующего нарушителя, пойманного инспектором ГИБДД. «Ну, пожалуйста, подкиньте, а?»
Притормозив, он опустил правое стекло. Она подбежала к машине.
– Здравствуйте… Вы мимо Светиниц не поедете? Здесь рядом…
Виталий вспомнил, что табличка с названием такой деревни действительно есть на трассе. Километрах в десяти отсюда. Сама деревня чуть в стороне, и с дороги ее не видно.
– Садитесь, – кивнул он на сиденье.
– Ой, спасибо… Я только вещи принесу.
Небольшой «окающий» акцент говорил, что она
местная. Ей было лет двадцать, двадцать два. Рыжие волосы, убранные в тугой пучок, веснушки. Не очень правильные черты лица. Конкурс «Мисс деревня» она вряд ли бы выиграла. И даже не вошла бы в двадцатку финалисток. Нос картошкой, широкие брови. Полное отсутствие косметики и бижутерии. Фигуру оценить невозможно – безразмерный плащ, скроенный из пестрой кухонной клеенки, скрывал достоинства. Или недостатки. В общем, типичный представитель агрария из глубинки. Хотя сейчас, может, уже и нетипичный. В иных деревнях молодые крестьянки фору городским дадут.
Вещи лежали на скамье под навесом у остановки. Поношенный брезентовый рюкзак и пара хозяйственных сумок, судя по всему тяжелых. Вернувшись, она кивнула на багажник.
– Это туда?
Виталику не очень хотелось выходить под дождь. Большим пальцем он указал на заднее сиденье.
– На пол положи. А сумки на колени. – Он сразу перешел на «ты», подчеркивая свой статус.
– Да, хорошо. – Девушка без рассуждений выполнила указание, примостившись сзади. Затем довольно сильно хлопнула дверью.
– Не надо так хлопать, – проворчал Виталик, – это не трактор.
– Ой, извините… Просто у дяди Миши «Жигули», я привыкла хлопать.
Кто такой дядя Миша, она не пояснила. Еще одна примета деревенского менталитета. Говорить об известных только ей людях так, словно их знает весь мир. «Дядя Миша на „Жигулях“? Ну конечно! Еще бы не знать?! Любого спроси!»
Виталий нажал педаль газа и перевел щетки в более интенсивный режим – дождь усилился.
– Ой, спасибо вам, – еще раз поблагодарила попутчица, – из города электричка задержалась, там на станции пять поездов из Москвы стоят. Авария, наверное. А последний автобус час назад ушел. Спасибо, парень на «КамАЗе» хоть досюда подвез. Если б не вещи, я бы и пешком дошла.
Виталий из вежливости кивнул, мол, ему интересно. На самом деле его совершенно не интересовали опоздавшие поезда и проблемы попутчицы.
Она продолжала лопотать всякую ерунду типа испортившейся погоды. «Вы посмотрите, как льет! И конца не видно. А все лето такое… Зато грибы пойдут…»
– Уже пошли. Побежали, – буркнул Виталий, вспомнив про попадавшихся на трассе старушек, торгующих лисичками.
Сделал музыку погромче.
– А кто это поет? – тут же поинтересовалась крестьянка.
– Келли Кларксон. Американка.
– Красивый голос, – прокомментировала она.
– Да, неплохой.
– А мне больше Орбакайте нравится.
Ситуация напомнила Виталию эпизод из сценария
старого фильма «Три тополя на Плющихе». Там тоже деревенская женщина разговаривает с водителем о музыке. И даже поет. Про нежность. И тоже идет дождь.
Фильм всплыл в памяти не случайно. Виталий часто сравнивал реальные жизненные ситуации со сценариями различных фильмов. Это производственное. Он работал сценаристом. Сочинял истории для довольно известного питерского продюсерского центра, поставлявшего на отечественные голубые экраны многожанровое «мыло»: милицейские детективы, мелодрамы и историческую тягомотину. Виталий специализировался на мелодрамах. В милицейской тематике он ничего не смыслил, историю не любил, но на любовно-семейных перипетиях руку набил. Занимаясь этим ремеслом семь лет, он мог считать себя профессионалом, если слово «профессионализм» уместно в сочинительстве. Случалось, никогда не писавший сценарии человек приносил продюсерам довольно любопытный материал. С точки зрения идеи, конечно. Но для грамотного написания телеистории одной идеи маловато. Нужен навык и знание азов ремесла. А бывало наоборот. Профессиональному, известному автору заказывали какой-нибудь проект, но через пару месяцев он разводил руками – идея так и не пришла, извините – это творчество, а не поточное производство. А опускаться до халтуры заслуги не велят.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
