доберусь до Кораблевой. У меня с ней свои счеты. Девчонке не стоило предавать меня.
Я сжал кулаки и мысленно сосчитал до пяти, обуздывая самообладание.
— Зачем мы здесь? Чего ты хочешь?
Титов присел на корточки около стула Багрова и, сморщив лицо, спросил у своего отца:
— Папочка, скажи, чем он лучше меня? Этот чужой нелепый полугрек. И я — твоя родная кровь, твой наследник. Почему ты выбрал его?
Багров посмотрел меня с нескрываемой печалью и ответил:
— Твоя мать сделала выбор. Она ушла от меня до того, как я привел в дом Марию и ее сыновей.
— Мама ушла от тебя, — безумным шепотом повторил Титов, — Может, потому что ты обращался с ней как с прислугой? Ах! Так она и была всего лишь горничной в твоем особняке! А ты воспользовался ей и изнасиловал. Я ребенок твоей жестокости и похоти. Поэтому ты не считаешь меня своим наследником?
Следователь ткнул пистолетом висок Владимира. Багров покачал головой и едва заметно усмехнулся.
— Я не насиловал твою мать. Но она правда была горничной. Хорошенькой, молоденькой. И мечтающей подняться повыше. Знаешь, глупые девочки часто думают, что для того, чтобы подняться повыше, сначала нужно опуститься пониже. Понимаешь, о чем я?
Титов заревел и ударил Багрова несколько раз, крепко держа стул. Я молча наблюдал, позволяя обиженному сыну разобраться со своим отцом. Их отношения меня мало интересовали.
Владимир сплюнул кровь и рассмеялся.
— Твоя мамаша рассказала тебе красивую сказку про плохого папочку, верно? — спросил он, склонив голову набок, — Она не рассказала тебе, как волшебно жила со мной все пять лет, пока ты рос. Я не был ее мужем, но жила она припеваюче, поверь мне!
— Почему же ты выгнал нас? — резко, обиженно крикнул Титов.
— Потому что она захотела еще выше, — тихо ответил Багров, — А я не хотел ее туда пускать. Но тебя я пытался оставить, только мамаша тебя не отдала. И годами я спонсировал жадность твоей мамы, пока мне все это не надоело. Она сказала тебе, что папочка бросил вас, да? Но забыла упомянуть, как кричала мне, что утопит тебя, если я не вышлю очередную сумму денег?
Титов прикрыл глаза, ступая на край. Пользуясь моментом, я метнулся к нему, чтобы вырвать оружие, но пуля, просвистевшая у самых моих ног, заставила остановиться.
Титов обернулся ко мне и, не спуская с меня безумного взгляда, направил дуло пистолета в мою сторону.
— Знаешь, папа, когда я подрос и усомнился в тех ужасах, что мать рассказывала о тебе, я захотел сам увидеть тебя. Отыскал адрес, приехал на попутках к твоему особняку. Охрана погнала меня прочь, сказав, что я не могу быть твоим сыном, потому что настоящие сыновья играют в своих комнатах. Настоящие сыновья.
Ненависть во взгляде Титова могла бы опалить меня, если бы не моя ледяная заслонка.
— Я побрел домой и за забором увидел его, — следователь снова ткнул пистолетом в мою фигуру, — Твоего настоящего сына.
— Я никогда не был его сыном. — жестко ответил я, — И никогда не буду.
— Ты погляди! — с усмешкой воскликнул Титов, — Он еще и привередничает! Ты украл мое детство, Бранас. Мой дом, мое наследство. Все это должно принадлежать мне по праву крови.
* * *
— Ты ведь понимаешь, что мы все равно поедем за ним? — спросила я, глядя на Данила, провожающего взглядом автомобиль Марка.
— Бесполезно просить тебя остаться, да? — на всякий случай уточнил он, хотя прекрасно знал ответ на свой вопрос.
Я подошла к охраннику Багрова, который наблюдал весь наш разговор и явно был в курсе происходящего.
— Ваш босс в опасности. Его забрал вооруженный человек, считающий себя его сыном. Он хочет отомстить Багрову, — вкратце пояснила, и взгляд охранника стал более участливым, — Дайте нам машину. Мы хотим помочь.
Охранник дал команду по рации, и уже спустя пару минут мы с Бригом мчались по шоссе на черной ауди, а за нами следовали три вооруженных телохранителя на мотоциклах. В крови стучал адреналин из-за страха за Марка.
Да, он сказал, что его не нужно спасать. И я готова была принять роль нежной домашней русалочки, но только после того, как мы разберемся с Титовым. Мы с Марком оба в этом повязаны, и потому должны действовать совместно.
Параллельно я отзвонилась Толику с просьбой выслать наряд по направлению, которое подсказал Бриг. В моих руках покоился пистолет, и я вспомнила долгие тренировки по стрельбе, которые расслабляли меня не хуже зала единоборств. Хотя в рукопашном бое я чувствовала себя все же увереннее.
— Только не поранься, — усмехнулся Данил, кивнув на пистолет в моих руках.
Я закатила глаза и откинула за плечо волосы, собранные в хвост.
— Я прекрасно управляюсь этой штукой, — заверила я, — и, если будешь меня бесить — пуля просвистит у тебя между ног.
Парень расхохотался громоподобным смехом и заткнулся, решив не испытывать судьбу. Я отвернулась к окну, за которым пролетали поля и пролески. Внутренности сжимались от волнения, и я уже не была так уверена, что смогу быть меткой в случае опасности. Слишком много эмоций бушевало внутри. Нервы на пределе. Сознание затуманено тревогой.
Нужно найти способ вернуться в равновесие. Я закрыла глаза. Вспомнила тот вечер, когда сидела одна на террасе греческой виллы и смотрела в темное небо, расстилающееся над морем. Я ждала Марка из полиции, а когда он пришел, мы отправились гулять по берегу и…
По телу пробежала дрожь от воспоминаний. Казалось, кожа все еще помнит ласковые прикосновения Марка. Он изучал мое тело пальцами, языком, губами — с такой неистовой страстью, что не было никаких сомнений — я была ему нужна. Жизненно необходима.
И мысль о том, что скоро, как только все это закончится, мы снова окажемся на острове, меня успокоила. Я медленно вдохнула и так же медленно выдохнула. Когда в твоих руках пистолет и ты собираешься его использовать, очень важно не терять способность трезво мыслить.
Когда ты женщина, которую захватывают эмоции, трезво мыслить бывает сложно. К счастью, мне удалось успокоиться. Теперь дело за малым — удержать этот баланс и не разрыдаться, когда я увижу своего любимого мужчину.
Вскоре мы наткнулись на брошенную на обочине машину Марка. Мы оставили ауди и выдвинулись в лес. Метров через пятьсот-семьсот мы приметили за деревьями бетонный недострой. Бриг дал команду пальцами, и мы с охранниками Багрова незаметно распределились по территории.
Нам пришлось обойти заросшее травой здание, чтобы увидеть в оконном проеме на втором этаже до боли знакомый силуэт. Сердце сжалось от напряжения,
