в ванную или выпить воды, Салли шла вслед за ней и следила за каждым шагом, пока та не возвращалась в постель. Горе, если мама закрывала дверь ванной: Салли настаивала на том, чтобы всегда находиться от мамы на расстоянии вытянутой руки.
Раз в неделю из хосписа приходила медсестра, чтобы измерить маме давление и сделать кардиограмму. Во время всех положенных процедур Салли тихо и настороженно сидела на подлокотнике дивана. Как только медсестра брала в руки сумку, Салли начинала разговор.
«Мяу, мяу, мяу!» звучало как: «Послушай, Пэтти. Ты приходишь раз в неделю. Я здесь все время. Давайте сравним записи!» Надо отдать должное медсестре – она всегда внимательно выслушивала замечания Салли.
Помню, как однажды после очередного осмотра кошка перевернулась на спину рядом с мамой и вытянула свои три лапы. Похоже, она ждала, что кардиограмму сделают и ей.
Когда конец был уже близок, Салли не отходила от мамы ни на шаг. Все две недели, пока продолжалось это последнее дежурство, она почти ничего не ела. Только иногда вставала и смотрела на маму. А потом, тихонько поскуливая, возвращалась на свое место.
Потом мама умерла. Салли не сдвинулась с места. Она оставалась на кровати до приезда сотрудников похоронного бюро, а потом всю ночь и весь следующий день.
Ровно в семь часов вечера Салли, как обычно, подходила к маминому креслу, мяукала и сидела там в ожидании. Я начала убирать шкаф, но кошке это совершенно не нравилось. Она была права: мы обе еще не были готовы расстаться с мамиными вещами. В шкафу стояли тапочки, которые носила мама, и иногда я видела, как Салли спит на них. Я положила мамин халат рядом с тапочками на пол, и Салли мяла его, тихо постанывая.
В то время я часто и сильно плакала. И всякий раз Салли неизменно оказывалась рядом. У нас появилась традиция вместе сворачиваться калачиком на диване или кровати. Салли обнаружила в себе сверхъестественный дар успокаивающего массажа. Она нежно трогала мои руки и шею, пока я плакала, а затем ложилась рядом со мной так близко, как только могла, воркуя и мурлыча.
Со дня смерти мамы прошло уже четыре года. Горе постепенно отступает, но иногда приступы глубокой печали накрывают меня с головой. Салли немедленно улавливает их. Когда я скучаю по маме, она вытаскивает из шкафа ее тапочку.
Дейл Мэри Гренфелл
Одинокий Лео
Есть что-то такое в присутствии кошки… что, кажется, избавляет от одиночества.
ЛУИ ДЖ. КАМУТИ
Помахав на прощание грузчикам, я закрыла дверь во внутренний дворик. Наконец‐то можно было избавиться от застывшей улыбки, которая не сходила с моего лица весь день.
– Если война – это ад, то переезд – определенно чистилище, – пробормотала я.
Лео обвился вокруг моих лодыжек, умоляя взять его на руки. Я опустилась на колени и потерла ему шею:
– Давай обнимемся позже. Сначала надо привести все в порядок.
Из стопки коробок я удачно выудила ту, в которой лежали миски Лео и моя чайная чашка. Во второй заход был найден кошачий корм и чай в пакетиках.
Ну что же, пришло время обустраиваться.
Я расставила миски, налила в них воды и насыпала корм. Лео мои манипуляции не заинтересовали вовсе, он лишь закружился возле меня еще быстрее.
Я заварила чай: коробки могли подождать. Уселась на диван и похлопала по подушке рядом с собой. Лео запрыгнул ко мне на колени и немедленно спрятал голову у меня под мышкой. Эта поза называлась «дай мне убежище». Я погладила его по загривку:
– Ты же знаешь, мне это тоже не нравится. Но со временем ты полюбишь этот дом, как полюбил другие.
Другие? Согласно несложным подсчетам, Лео переезжал уже шестой раз.
Но на этот раз мы с ним были одни.
Рядом не было ни мужа, ни пасынков, ни ротвейлера. Вот бы узнать, по кому из них Лео будет скучать больше всего. Одно можно было сказать наверняка: неожиданная тишина причиняла нам обоим почти невыносимую боль. Наклонившись, я прижалась к коту щекой. Нам нужен был этот момент – ему и мне, оставшимся без семьи. По коробкам поползли тени. Я сморгнула слезы.
Жизнь шла своим чередом. Выяснилось, что в нашем жилом комплексе полным-полно одиноких людей (одинокий – вот главное слово, к которому мне теперь предстояло привыкнуть). Все эти люди были невероятно гостеприимны. Теперь барбекю и встречи у бассейна заполняли мои вечера, в доме часто играла музыка, и в центре любой тусовки неизменно оказывался Лео.
Так много колен на выбор! Так много рук, желающих его погладить! Еще люди у двери? Лео приветствовал каждого радостным падением на пол.
«Вот, – всем своим видом говорил он, – почеши мне животик. Да-да, это место. Я продолжу вести себя как собака, если ты меня погладишь».
Летние месяцы пролетели незаметно. Я была счастлива как никогда, и Лео тоже был доволен.
По крайней мере, мне так казалось.
В один из дней наша новая соседка Лора устраивала вечеринку. Помню, как я торопливо погладила спящего Лео и спустилась во двор, где уже горели факелы и жарилось мясо на гриле, а из динамиков доносились песни в стиле регги.
Несколько часов прошло незаметно.
– Мне кажется, тебя кто‐то зовет, – вдруг сказала соседка.
Потом чья‐то рука схватила меня за плечо.
– Вот ты где, – прокричала мне на ухо Лора. – Я повсюду тебя ищу. Лео здесь.
Я моргнула.
– Что ты сказала?
– Лео. Он в гостиной. Думаю, ты ему нужна.
Я протолкалась сквозь толпу. Кот потерянно болтался под ногами у танцующих. Я подбежала к нему и подхватила на руки, словно маленького ребенка.
– Что ты здесь делаешь, сумасшедший кот?
Он сразу обмяк – я прямо почувствовала, как по его телу разлилось облегчение. Потом он поднял глаза: «Ты что, забыла про меня?»
Все события прошедшей недели стремительно промелькнули передо мной. Я была где угодно, только не дома: днем работала, вечерами ходила на вечеринки к друзьям. Лео доставались лишь случайные прикосновения на ходу. Я проглотила комок в горле и прижала кота к себе.
– Мне нужно уйти, – сказала я Лоре.
– Но это же просто кот, – возразил кто‐то в толпе.
Просто кот… конечно.
– Как, черт возьми, ты меня нашел? Ты проверил каждую вечеринку в округе?
Меня охватило материнское чувство вины. Насколько одиноким должен чувствовать себя кот, чтобы найти человека в жилом комплексе площадью двадцать четыре гектара?
Я усадила Лео на его любимое кресло в лоджии: «Смотри, как
