у кухонного островка пили утренний кофе.
— Привет, шалунишка! — окликнул меня Фонтейн. — Так этот грязный негодяй удерживал тебя всю ночь? Я должен засвидетельствовать, что он погубил твою репутацию!
Я поцеловала Фонтейна в щеку.
— Погубил, погубил, это чистая правда.
Доди обняла меня.
— Милочка, это просто восхитительно! — произнесла она. — Ничто не может заставить личико девушки так чудесно зарумяниться, как удачный поход на соломник.
— Сеновал, — поправила я.
— Э… что? — Она вопросительно уставилась на меня.
— Ничего. Много интересного я пропустила за эту ночку?
— Ты ничего не пропустила. — Фонтейн помотал головой. — Ну а теперь давай подробности. Как это происходит у вас, гетеросексуалов?
Я наливала себе кофе, уставившись в потолок. Прошлая ночь была райской, и я не собиралась вдаваться в детали. Мне хотелось наслаждаться сладостными воспоминаниями о ней без пошлых комментариев Фонтейна. Я хотела побыть в неге своего бездумного распутства, прежде чем мозг включится и неизбежно устроит мне выволочку.
— Это было волшебно, — пропела я.
Фонтейн сделал нетерпеливый жест.
— И что дальше?
— Ничего. Я слишком устала, чтобы обсуждать эту тему. Возьми меня с собой, когда поедешь по магазинам, — узнаешь больше.
— Окей, — согласился Фонтейн. — Кстати, Пенни ждет твоего звонка. Она вроде бы говорила что-то о стирке.
Пружинящим шагом я буквально взлетела в свою комнату. Я взбила хорошенько подушки и бросилась на постель, заметив мимоходом, что сегодня она уже не казалась такой уныло, издевательски пустой. Прошлая ночь была потрясающей. И не только в первый раз, в который, надо признать, мы слегка поторопились (ну он же не виноват, что я бросила его в таком напряжении в начале вечера). Второй раз был просто потрясающим. Это было все равно что плавать на плоту, устланном шелковистым норковым мехом, в бассейне, наполненном пенящимся розовым шампанским, смакуя бельгийский шоколад, пока Брэдли Купер делает тебе массаж ступней. К третьему разу мы выдохлись и занимались любовью как в праздное воскресное утро, когда нечем заняться, кроме как скоротать время в постели.
Я и забыла, каким радостным занятием может быть секс. Чистой радостью. Я потянулась, разминая затекшие мышцы, и набрала Пенни, которая немедленно сняла трубку. Мы принялись взволнованно перебивать друг друга.
— Угадай, что произошло!
— Нет. Ты угадай!
— Я переспала с Дезом.
— Я беременна!
— Как?
— Ты… что?
— О, черт!
— Вот черт побери!
Мы с Пенни не веселились так с тех пор, как Скотт Николсон врезался на скейтборде прямо в почтовый ящик, потому что она посветила перед ним своим спортивным лифчиком.
— Почему ты не сказала мне вчера вечером? — спросила я.
— Я тогда еще ничего не знала! Я сделала тест только утром. А как ты очутилась в постели с Дезом?
Мы перебрасывались вопросами в нашем фирменном семейном стиле. Я переживала за нее и была благодарна ей за это. Я принялась расспрашивать о сроках, именах для детей и о реакции бабушек и дедушек на эту новость.
— Я никому еще не говорила. Только тебе.
— Правда?
— Да. Я как-то побаиваюсь. Рано еще загадывать. Вдруг что-нибудь пойдет не так.
— Доди не зря все время повторяет, что переживать лишний раз — это плохо. Только нервы портить себе.
— Ты цитируешь мне Доди? Все, пора забирать тебя оттуда.
— Но-но, не сейчас! Но напомни мне об этом через недельку.
— А что будет через недельку? — спросила она.
— Я непременно нарою всякого компромата на Деза и буду вынуждена удрать из Белл-Харбора.
— Например, что он убил Пуллманов и закопал их под террасой?
— Точно. Так ты собираешься сказать маме?
— Пока нет. Я хочу дождаться конца первого триместра. Так что не рассказывай ей, ладно? И вообще никому не говори.
— Слушай, мамашка, болтающая о триместрах. Я очень тобой горжусь. И обещаю, что не проболтаюсь никому, если ты не расскажешь маме обо мне и Дезе. Мне не нужно сейчас ее авторитетное мнение. Договорились?
— Договорились.
* * *
— Эй, народ, вы по магазинам? — спросил Джаспер.
Я на кухне застегивала сандалии, а Фонтейн в белой рубашке-поло и хлопковых брюках-чинос мятного оттенка, поджидая меня, вертел ключи на пальце и постукивал ногой в такт их звону.
— Да. — Он кивнул в ответ. — Только проверим, как идет ремонт в моем доме. Рабочие заняты отделкой, и я должен убедиться, что они используют нужное дерево. А что? Ма тоже хочет?
— Нет. Она пошла к Аните рисовать транспаранты для акции протеста против второго светофора, — ответил Джаспер и сел рядом со мной. — Помнишь, ты как-то сказала, что свадьбы, кольца и все сопутствующее — это очень дорого?
Я положила ладонь на его руку.
— Не следовало мне этого говорить, Джас. В тот день у меня было ужасное настроение. Я знаю, что Бет замечательная, а ты достаточно умен, чтобы покорить ее.
— Это понятно. — Джаспер согласно кивнул. — Я просто хотел поинтересоваться, не поможешь ли ты мне выбрать кольцо? Хотелось бы, чтобы оно было красивым, но я при этом не обанкротился.
— О, Джаспер! Почту за честь.
— Господи, Сэди. — Он напрягся. — Ничего же особенного не случилось. Что с тобой такое? — Он посмотрел на Фонтейна, который ответил:
— Сэди наконец-то завалили.
И Джаспер кивнул, будто это ему что-то объяснило.
* * *
— Привет, Фонтейн! Пришел за новыми запонками? — Тилли Мэйсон, представительница четвертого поколения владельцев ювелирного магазина Мэйсонов, встретила нас у двери.
Они дважды чмокнули воздух у щек друг друга.
— Я был бы не против. Но сегодня мы здесь по особому случаю. Мой брат решил связать себя узами брака. Нам нужно что-то сверкающее и волшебное по цене унылого убожества.
Тилли кивнула:
— Думаю, мы сможем подобрать что-нибудь подходящее.
Она усадила Джаспера в бархатное кресло, вынула ламинированную таблицу и говорила о цвете, огранке, чистоте и весе в каратах, пока его взгляд окончательно не остекленел.
— Погодите, а в чем разница между цветом и чистотой? — спросил Джаспер уже в третий раз.
— Давайте просто посмотрим что-нибудь, — предложила я.
— Почему бы и нет, — согласилась Тилли.
Джаспер уставился на одну из витрин.
— Может, что-нибудь из этого? — нерешительно спросил он.
— Это кольца для годовщины, — пояснила Тилли.
— А в чем разница?
— Их дарят на годовщину свадьбы.
Джаспер молча посмотрел на меня.
— А какое кольцо хотела бы Бет? — спросил Фонтейн.
— Не знаю. Я ее не спрашивал.
— То есть ты вообще с ней об этом не говорил?
— Нет, я хотел сделать ей сюрприз.
— Сюрприз? А откуда ты знаешь, что она ответит согласием?
— Фонтейн! — Я шлепнула братца по руке. — Ну разумеется, она согласится. Не донимай его этим.
Джаспер покраснел.
— Ох, Фонтейн, ну полюбуйся, что ты наделал, — пробурчала я, обнимая
