И они не могли не приобретать местами совершенно аполитичный, сугубо хулиганский, характер.
Было очевидно, что все это должно было вот-вот разразиться неким эксцессом.
Научно-практический семинар на тему «Россия и исламский мир» проходил в стенах Госдумы уже второй раз. Семинар был очень представительным. Присутствовали аж двенадцать послов различных исламских государств.
Уж кого-кого, но не Петра Чугунова можно было записать в друзья ислама. Но его взвешенная оценка различных проблем вызывала определенную симпатию даже у оппонентов.
Например, как он узнал, весьма комплиментарно были встречены его исторические эссе, где он доказывал, что ислам наиболее приемлемая, с точки зрения интересов народа, религия из всех религий Завета, к которым помимо ислама относился иудаизм и христианство.
Заинтересовали некоторых «исламских товарищей» и некоторые инициативы Союза русских инженеров.
Кроме того, по каким-то косвенным данным, всем было ясно, что Чугунов не является типичным продажным российским маргинальным политиком. И это тоже вызывало уважение. С ним можно было говорить серьезно.
Большинство присутствующих, помнили его сенсационное выступление на том же семинаре год назад. И ожидали нечто подобного на этот раз. Но, вопреки ожиданиям, Чугунов на этот раз был краток.
– Ваши превосходительства, – обратился он к послам, – господин председатель, уважаемые присутствующие. Сегодня здесь были затронуты многие важные вопросы. Мне было бы просто невозможно выразить свою позицию по большинству из них. Слишком много тем, надо было бы обсудить. Но я хотел бы обратить ваше внимание на одну главную проблему, вне которой многие другие вопросы просто теряют смысл. Наш семинар носит название «Россия и исламский мир». Но Россию сотрясает сейчас жесточайший социально-политический кризис. Как специалист по системному анализу и теории прогнозирования, должен отметить, что в условиях кризиса любой прогноз ограничен.
Можно прогнозировать и планировать только то, что же будет после окончания кризиса. Между тем, присутствующие здесь представители российских властных структур как будто не замечают этого. И исходят из сохранения нынешней ситуации неопределенно долгое время.
Их можно понять. Они люди, что называется, подневольные. Но вы то, господа, представители исламского мира, должны понимать, что уже через полгода здесь все изменится!
Вот и ищите возможности вести на этой территории свою игру в новых условиях. Думайте, какими эти условия могут быть. Ищите тех, кто может стать игроками на этом пространстве. Находите контакты с ними. Ну, и так далее.
А то, знаете, мне действия многих иностранных политиков в нынешней России напоминают интриги при царском дворе в январе 1917 года. Зря теряете время на такие игры, господа!
Благодарю за внимание.
Находящиеся зале представители Кремля чуть не лопнули от злости. И только присутствие двенадцати послов удержало их от скандала.
На фуршете к Чугунову подошел неприметный человек, уже говоривший с ним на прошлом семинаре с год назад.
– Господин профессор, в прошлый раз у нас наметились большие перспективы сотрудничества по многим вопросам. К великому сожалению их не удалось реализовать так быстро, как хотелось бы вам. Но мы можем вернуться к их обсуждению.
– К моему великому сожалению, господин советник, все эти темы утратили актуальность. К ним можно будет вернуться только после смены нынешнего режима, которая произойдет в ближайшие полгода.
– Это ваш прогноз?
– Разумеется прогноз. А что же еще?
– Ну, знаете, в теории прогностики существует такое понятие, как план-прогноз.
– О, да вы мой коллега в теории прогнозирования?
– Нет, как можно ставить меня рядом с вами, господин профессор в вопросах теории!
– Вы преувеличиваете мои научные заслуги. Они достаточно скромны.
– И все же вы довольно известны.
– Знаете, у нас в России по этому поводу шутят, широко известен в узких кругах.
Советник вежливо посмеялся.
– И все же, господин профессор, как вы считаете, исламские круги будут каким-то образом вовлечены в начало процесса, – он несколько замялся, подбирая дипломатичные формулировки, – процесса корректировки политической модели.
– А сами исламские круги в этом заинтересованы?
– Исламский мир отнюдь не един. Но, наверное, заинтересованные круги найдутся.
– Я бы порекомендовал таким заинтересованным кругам – он хотел сказать «включиться», но решил быть предельно корректным, по-иезуитски корректным, – с максимальным вниманием следить за внутриполитическим процессом недели через две-три.
– Вы считаете, это внимание пойдет на пользу тем, кто заинтересован в изменении политической модели?
– К сожалению, не знаком с этими господами и слабо представляю их текущие интересы.
Говоря это, Чугунов откровенно и хищно улыбался в лицо собеседнику. Но ведь улыбку к делу не пришьешь.
– Но, – продолжал Чугунов, – в этой ситуации не стоит угадывать интересы этих господ. Они по большому счету объективно совпадают с интересами очень многих. В частности, вероятно, и с интересами тех исламских кругов, о которых вы упоминали.
– Спасибо. Было очень интересно пообщаться с вами.
– И мне с вами, господин советник.
Было еще очень холодно, но в воздухе уже был разлит запах весны. Или это только казалось? Возможно, это не запах весны, а запах свободы щекотал ноздри многим в России.
В небольшом башкирском городе этот запах тоже явственно ощущался. В том числе многими молодыми людьми. Чуть больше года назад в этом городе произошел маленький инцидент. СМИ говорили тогда, что ребята в молодежном кафе немного помяли бока обнаглевшим от осознания своей власти трем милиционерам. МВД решило устроить показательную расправу. В город вошел ОМОН и две недели просто избивал всех молодых людей мужского пола. Омоновцы вели себя как оккупанты.
Впрочем, смотря тогда по телевизору репортажи с места событий, Чугунов не удивлялся. После 1993 года он знал, что омоновцы и есть оккупанты в его стране. И нет, и не может быть в ней оккупантов злее и враждебнее основной массе народа.
Он мог ошибаться. Но думал именно так.
И вот теперь, словно потеряв голову, от этого запаха весны и свободы, несколько молодых людей снова повторили свой «урок ментам». Как говорили сами подростки.
Город замер в ужасе.
Дорога пологой дугой охватывала одни холм, а потом плавно заворачивая в другую сторону следующий холм. В тех местах чувствуется отдаленная близость Уральских гор. И местность изрядно всхолмлена. Хотя ее еще никак нельзя назвать даже предгорной.
Но дороги прокладывают так, чтобы они по возможности не ныряли вверх-вниз. Поэтому этот участок дороги извивался между холмов, а они обрамляли трассу в шахматном порядке.
