но когда Ровеналь стоял вот так вот близко, просто не могла ни слова выдавить из себя.
— Ты должна пройти со мной обряд единения. Только тогда мне хватит сил вернуть к жизни Кармелон.
Эллера сглотнула.
— Обряд единения? — глухо спросила она. Ворох мыслей относительно того, что мог представлять из себя этот обряд, кружился у неё в голове.
— Да. Ты согласна?
Эллера сама не узнала свой голос, который эхом произнёс:
— Да.
Секунды молчания, когда Ровеналь оставался неподвижен и просто смотрел ей в глаза, казались Эллере бесконечно долгими.
Потом Ровеналь резко отвёл взгляд.
— Тогда идём, — сказал он.
Ладонь Эллеры снова оказалась у него в руках, и он решительно двинулся в темноту.
По мере того, как Ровеналь шёл вперёд, под потолком загорались всё новые и новые магические шары.
Наконец путники остановились перед двустворчатой дверью.
— По ту сторону двери каждый встретит то, что заслужил. В последний раз предлагаю лишним остаться.
Голос Ровеналя звучал отстранённо, и Эллера мысленно удивилась тому, что тот совсем не беспокоился, позволяя чужакам находиться в этом месте, по-видимому, священном для его народа.
Ответа, впрочем, дракон не получил. Да и не особенно ждал.
Ровеналь воздел руку, и, повинуясь его приказу, двери расступились в стороны. После голосового управления освещением, этот факт не слишком удивил Эллеру — в конце концов, вполне возможно, в двери был вмонтирован фотоэлемент.
Продолжая держать Эллеру за руку, Ровеналь шагнул вперёд.
На мгновение Олсон снова затошнило, а когда в голове немного прояснилось, она первым делом спросила:
— Каким образом твоя раса обеспечивает настолько локальные гиперворонки?
— Это не гиперворонка, — сказал Ровеналь. По голосу Эллеры поняла, что тот не слишком хочет отвечать, и уже решила было прекратить расспросы, когда тот добавил: — Я не физик.
Эллера огляделась. Они стояли в зале, но уже в другом, а дверной проём позади перекрывала такая же искрящаяся плёнка, какую она уже видела.
— Чего они тормозят? — спросила Эллера, гипнотизируя взглядом проход.
— Они уже прошли, — так же равнодушно, как и прежде, ответил Ровеналь.
Эллера с сомнением посмотрела на него.
— Я же предупреждал, — пояснил тот, — каждый встретит то, что заслужил.
Эллера молчала. Как ей показалось, очень долго. А потом спросила:
— А если они встретят какую-то дрянь?
— Леа, догадайся сама.
Эллера готовилась высказать Ровеналю эмоциональную, но не очень информативную мысль, но увидела, что тот уже идёт вперёд, и промолчала.
— А мы? — окликнула его Олсон из-за спины. — Мы почему переместились вдвоём?
— Леа, перестань задавать идиотские вопросы! — не выдержал Ровеналь. — Потому что мы — одна душа. Нас нельзя разделить.
Что-то странное ощутила Эллера внутри, при этих словах, но что, ответить на сей раз не нашла. Она последовала за Ровеналем и через некоторое время увидела, что из полумрака выплывает каменное изваяние — древний мастер изобразил женщину в белоснежном платье, складки которого едва заметно приподнимал ветер.
Лицо женщины было почти живым, и снова Эллера испытала странное чувство, как будто уже видела его и уже была здесь.
Ровеналь, тем временем, протянул руку, под его пальцами вспыхнуло радугой силовое поле и тут же возник подрагивающий полупрозрачный женский силуэт.
— Приветствую тебя, Ровеналь из рода Вартарион.
Эллера склонила голову в бок, ожидая продолжения. Она сделала вывод, что Ровеналь собирается ввести какой-то запрос к местному компьютеру.
Потом женщина повернулась и внимательно посмотрела на саму Эллеру. Пронизывающе, так что Эллере стало слегка неуютно.
— Приветствую и тебя, Лейэрэ Вартарион.
Эллера вздрогнула.
Посмотрела на Ровеналя.
— Это ещё не испытание, — сказал тот. — То, что Селена тебя узнает, было понятно и так.
— Испытывать будут меня? — мрачно спросила Эллера.
— Нет. Испытывать будут нашу связь.
Ровеналь отвернулся. Эллера тоже сосредоточила внимание на женском образе.
— Селена… — повторила она. — Почему это имя мне знакомо? И зачем компьютеру имя?
Ровеналь покосился на спутницу. В голограммных глазах девушки заплясали искорки смеха, а на лице появилась улыбка.
— Селена — не компьютер, — пояснил Ровеналь. Задумался, подбирая слова. — Селена — свет нашей звезды, пойманный в ловушку времени. Как… душа, заключённая в камень.
Эллера с сомнением посмотрела на него.
— Если это так… То не слишком ли это жестоко для народа, который претендует на то, чтобы называться благородным?
— Мы ни на что не претендуем, — возразил Ровеналь. — У моего народа был миллион недостатков. Но это всё равно — мой народ.
Эллера вдруг вспомнила слова своего случайного сокамерника. «Тот, кто меня допрашивал — точно дракон». Поёжилась.
— Селена, мы хотим пройти испытание, — произнёс тем временем Вартарион. — Открой нам двери во внутренний покой.
Лицо голограммы потемнело. Брови нахмурились. Изображение померкло.
— Селена!
Силуэт запылал ярче, потом снова моргнул и окончательно потух.
Ровеналь скрипнул зубами. С трудом удержал желание стукнуть по чему-нибудь кулаком.
— Что произошло? — подала голос Эллера.
— Не хватает энергии, — процедил Ровеналь.
— Я… могу чем-нибудь помочь?
Ровеналь устало покачал головой.
— Всё, что ты можешь — это дать энергию мне. И то после того, как мы пройдём ритуал. А для того, чтобы поддерживать работоспособность храмового комплекса, потребовалась бы сила сотен драконов, — Ровеналь вздохнул. — Слишком много лет прошло… Я слишком долго искал.
— Храмового комплекса… — медленно повторила Эллера и свежим взглядом очертила своды комнаты. — Так значит, это всё-таки храм. Вы верили в богов?
— Храм — не совсем точный перевод… — нехотя ответил Ровеналь. — Мы не поклонялись богам. Мы верили в волю Вселенной. В то, что эта воля блага. И в то, что иногда можно услышать, что она думает о нас, что задумала для нас на будущее и чего от нас ждёт. Идём, — после долгой паузы продолжил Ровеналь. — Попробуем обойтись без неё.
Он взял Эллеру за руку, и они снова двинулись по залу, уходящему в темноту.
Воцарившаяся тишина навевала мысли — в основном о драконах и о том, что видела Эллера не так давно. Во сне.
— Ровеналь… — окликнула она. — Это ведь твоё настоящее имя, да?
Тот кивнул, но не обернулся.
— Имя, которое дали мне при возрождении — то же, что я носил до смерти. Так бывает всегда.
Эллера хотела спросить о другом, но теперь отвлеклась.
— А моё? Почему ты
