окну, а остаюсь на месте. Решаю дать ей возможность спокойно выговориться.
Лина долго смотрит на ночное небо.
— Помнишь, ты рассказывал мне про звезды? — произносит она. — Тогда, три года назад. Помнишь?
— Конечно, помню, — отвечаю и у самого в мозгу всплывают эти воспоминания.
Это было в ту самую новогоднюю ночь, которую мы провели вместе. Как давно это было… но как отчетливо я помню каждое мгновение.
Лина тоже помнит…
— Сегодня я была у Ирины, — говорит она. — Это тетя моя.
— Я знаю.
— Я долго с ней не виделась. Не могла… об этом потом, — грустно вздыхает. — Так вот. Я разговаривала с Ириной. Она вдруг позвонила и сказала, что это срочно.
— И что же это, Лина? Что случилось? С ней все в порядке?
— С ней — да, — опускает взгляд. — Со мной — нет. С нами — нет, Мэт.
Я молчу, не давлю на нее. Чувствую, что она и так мне все расскажет.
— Я никогда не видела своего отца, — начинает она. — Мама иногда рассказывала про него, но ничего конкретного. Она избегала этих разговоров. А когда она погибла, то Ирина вообще сказала, что эта тема табу в семье. Я приняла это. По сути это ни на что не влияло. Ну, был отец и был. И, наверное, никто бы и не вспомнил о моем отце. Но вчера к Ирине пришли какие-то люди и просили отдать мои документы. Они сказали, что пришли от Виктора, — Лина смотрит на меня испуганно. — Ирина соврала. Сказала, что у нее нет никаких документов. Но они не хотели уходить. Она правда испугалась. Ее выручила соседка. Она увидела открытую дверь и решила узнать, все ли в порядке.
Лина замолкает и опускает взгляд. Обнимает себя, как будто ей холодно.
— Мне страшно, Мэт.
К черту все!
Иду к ней, обнимаю и прижимаю к себе.
— Тихо, девочка, тихо, — провожу рукой по ее волосам. — Все будет хорошо. Я с тобой.
— Мэт, я боюсь за Ирину. Когда уходила, я сказала ей закрыться и никого не впускать. Но Мэт…
Она поднимает голову и пронзительно смотрит на меня.
— Я отправлю охранника к ней, — пытаюсь ее успокоить. — Не волнуйся. Ей ничего не сделают. Но зачем этим людям понадобились твои документы, Лина? Есть ведь что-то ещё, чего я не знаю. Так? Лина?
Беру ее лицо в свои руки и ищу ответ в глазах.
А она опускает взгляд и тяжело вздыхает.
Терпеливо жду.
— После этого случая Ирина решила снять табу с темы отца, — с какой-то грустью произносит Лина. И опять пауза. — Виктор не мой отец, Мэт.
Я выдыхаю.
— Это же хорошо, Лина, — хочу притянуть ее к себе, но она не дается.
— Подожди, Мэт. Ты не слышишь меня. Он не отец мне, Виктор — мой дядя. Понимаешь?
— Нет, Лина. Эти игры порядком надоели мне. Скажи уже прямо, что происходит, — я чувствую, что срываюсь. Ну, сколько можно?!
— Моего отца звали Владимир, — выдыхает она и я растерянно выпускаю ее лицо из своих рук.
— Как? — переспрашиваю.
— Владимир. Брат Виктора. Твой отец, Мэт.
И вот теперь повисает такая давящая тишина, что мне кажется, еще чуть-чуть и я не выдержу.
— Бред, — шепчу, не веря.
— Не бред, Мэт. Это правда. Вот, смотри, — и она достает из сумочки что-то и протягивает мне. — Ирина отдала мне сегодня. Это единственная фотография моего отца.
Я беру, но смотрю на фото не сразу. Собираюсь с силами. Я уже как будто знаю, что там увижу. Знаю.
И это оказывается правдой.
С пожелтевшей фотографии на меня смотрит мой же отец. Только молодой. Сколько ему тут? Лет двадцать, не больше?
— Подожди, — мотаю головой, — но Виктор говорил, что он твой отец. Виктор.
— Мне тоже, Мэт, мне тоже. И я не понимаю, зачем. Наверное, я так и думала бы, если Ирина не решила бы все рассказать после этого вот случая.
— Все? — хмурюсь, ожидая услышать еще что-то.
— Да, Мэт. Есть еще кое-что. Мама с Владимиром хотели пожениться. Ну тогда еще, когда она была только беременна мной. Готовились. Но не успели. Ваша семья решила переехать в другую страну. Владимир обещал приехать за ней, когда там устроиться. И она даже готовила документы. Но вместо него приехал Виктор. Он увидел живот у мамы и велел ей сделать аборт. Рассказал, что Владимир уже женился там и не признает ребенка. И помогать не будет. Виктор очень настаивал на аборте. И даже чуть ли сам не отвез ее в клинику. Помешала Ирина. Напоследок он сказал, чтобы мама забыла об их семье. Что она больше никогда не увидит его брата. Ну и все в таком духе.
Я стою, слушаю Лину и чувствую, как желваки ходят от злости.
Виктор?!
— Не понимаю, — произносит Лина. — Зачем? И сейчас, почему Виктор сказал, что отец мне? Мэт, ты понимаешь хоть что-нибудь? Объясни мне.
— Если бы я сам знал, Лина. Главное, что ты мне все это рассказала. Теперь мы вместе будем искать ответы.
Я смотрю на нее, стоя в шаге. Почему, если все так, как она рассказала, меня так тянет к ней? Откуда это непреодолимое желание обнять и прижать к себе?
— Не смотри на меня так, Мэт, — тихо шепчет она, опуская взгляд и обнимая себя.
Ей тоже тяжело. Я вижу.
— Лина, но это же ничего не меняет. Понимаешь? — шагаю к ней. — У нас есть сын. И мы… мы хотим быть друг с другом. Разве нет?
— Это неправильно, Мэт. Неправильно. Если с тем, что Виктор мой отец, я еще как-то могла смириться, то сейчас… Нет. Не надо, — пытается вывернуться из моих рук. — Не надо, Мэт.
А я не могу сдержаться, когда она вот так рядом со мной.
Сильнее сжимаю в своих объятиях. И целую. Хотя бы в затылок.
Моя.
Она ведь все равно моя.
— Я пойду к Дане, — тихо произносит Лина.
— Да, конечно, — отпускаю ее, смотрю в след.
Я не знаю, что делать. Голова плохо соображает сейчас. Но знаю точно одно — я не отдам ее никому. Если она не будет со мной, то и ни с кем другим не будет.
Не знаю, что можно сделать в этой ситуации.
На следующий день мы уезжаем из дома Виктора. Я не хочу оставаться в нем. Отвожу Лину и Даню к себе.
— Сидите тут, — говорю Лине. — Мне надо кое-что решить. А вы не должны выходить из дома без меня. Это понятно?
— Да, — отвечает тихо.
Я перевожу взгляд на Даню. Он сидит и
