сбежала в ближайший туалет, чтобы привести себя в маломальский порядок, ну и порыдать еще минут десять в одиночестве.
— Какие фотографии я должна выбрать? — кое-как взяв себя в руки, уточнила, вернувшись обратно.
— Концепция такая: часы жизни. Напомнить родителям об их прошлом, пожалуй, — фыркнул парень, на что я усмехнулась.
С одной стороны — потрясающая идея. С другой — удар под дых — не иначе. Тем не менее, я согласилась на это и в ближайший час занималась подбором наиболее ярких кадров былого семей Максимовых и Анисимовых. Получилось потрясающе, хотя смотреть на сей шедевр без слез я не могла.
— В течение трех дней будет готово, — оформляла заказ Ольга. — А что будет на часах, вы решили?
— Да, — отозвался Паша, спешно протягивая две свадебных старых фотографии. — Вот отсюда мужчину, — ткнул пальцем в моего отца, — а отсюда женщину, — указал на свою мать. — Сделайте из них пару, пожалуйста, — обворожительно улыбнулся блондин.
Когда формальности были завершены, Макс предложил где-нибудь упасть, чтобы перекусить, прежде чем возвращаться в гимназию. В принципе, время позволяло, поэтому я согласилась.
— Хочешь, забирай коробку себе, — буднично бросил Максимов, пока мы ждали свой заказ. — Я давно собирался это выбросить, но, как видишь, хотя бы разок пригодилось.
— Почему ты ведешь себя, как ублюдок? — не выдержав, воскликнула. — Я же знаю, что ты не такой!
— Ты ничего обо мне не знаешь, Маргарита, — процедил, сквозь зубы, “братец”. — И, если не желаешь знакомиться с моими демонами, то прикрой свой ротик.
Я молча придвинула коробку к себе и еще раз заглянула внутрь.
— Дай мне карточку, я хочу купить шкатулку или альбом, — тихо произнесла. — Пожалуйста. Все равно ведь ждать минут двадцать.
— Возьми, — протянул мне золотистого цвета, очень красивый кошелек. — Это твое. Я обналичил немного папенькиных денег. Здесь лишь триста тысяч, однако, если вдруг решишься на что-то смелое, они тебе помогут.
Немного?! Триста тысяч?! Да это ведь огромная сумма! Только зачем она мне? А если здесь какая-то подстава? Что за махинацию провернул Максимов? Стоило ли рассказывать об этом отцу? Вопросов становилось все больше и принимать столь щедрый подарок я не спешила.
— Расскажи мне про дядю Стаса. В чем его обвинили? — я подумала, что если “братец” мне откровенно ответит, то ему можно верить.
— Появились факты возможной причастности моего отца к смерти шести человек, — сухо отозвался Макс, бросив кошелек на стол. — А если тебя интересует и мой “залет”, то все было по делу и обсуждать это я не хочу.
— Как это связано со мной? — вдруг всплыли в голове слова Ромы о том, что, вероятно, дело во мне.
— Если бы это было связано только с тобой, то проблема была бы давно решена, — жестко произнес Паша. — Допрос окончен? Ты пойдешь за сраной шкатулкой?
— А ты не хочешь сходить со мной? — после недолгой паузы, скорее попросила, нежели задала вопрос. — Ты куда практичнее меня. Сейчас как выберу какую-нибудь фиговину на все деньги.
Мне вдруг захотелось перевести весь этот тяжелый разговор в шутку, чтобы мы вернулись к тому настроению, с которым ехали в машине, погруженные каждый в свои мысли.
— Вообще ничего не покупай. Оставь так, — фыркнул Макс.
Мы синхронно замолчали. Вскоре принесли заказ. Я уже жалела о том, что наш столик, рассчитанный всего на двоих человек, был таким небольшим. И несмотря на то, что я сидела напротив парня, казалось, что мы слишком близко друг другу.
— Извини за тот случай, — произнес Макс, прожигая меня своими серыми глазами. В голове тут же замелькали картинки из того злосчастного дня с самого утра и до нашего… поцелуя.
Не только лицо, но и все тело мгновенно обдало таким сильным жаром, что я буквально вспотела за долю секунды и, как бы мне того ни хотелось, возбудилась. Мой организм предавал меня, потому что желал повторения истории, желательно, с закономерным исходом. Только головой я понимала, насколько эта идея была паршивой.
— И ты меня, — тихо пробормотала, опустив голову, чтобы скрыть свои эмоции.
— Только знаешь что, Прищепка? — грустно усмехнулся Паша, глядя пустыми глазами перед собой. — Я никогда не приму тебя, особенно, как сестру.
Вот он, контрольный выстрел в голову. И это после того, как мы мирно и, даже, практически весело провели этот день?! Но почему?! В голове не укладывалось.
В гимназии мы оказались по времени впритык к моменту приезда отца, к счастью, все обошлось. Рому я увидела лишь мельком, он спросил глазами все ли в порядке, на что я лишь кивнула, старательно растягивая улыбку на губах. Знала, что не поверил, но надеялась, что не станет устраивать разборки с Максимовым. В конце концов, “братец” не заслуживал к себе такого внимания.
Ведущий продолжал свою программу, периодически приглашая то именитых артистов, то гостей к микрофону. Вопреки всему, нас с Пашей, как самых близких родственников, оставили на “десерт”. Отчасти, я даже радовалась, в тайне надеясь, что про нас попросту забудут.
Обидным стало другое. Соня самолично попросила меня проверить кое-что на кухне. И я, как дура, повелась. А когда вернулась обратно в зал, оказалось, что наступило время танца отца и дочери, и мое место благородно заняла Натали, как будущая невестка.
Я едва сдержалась, чтобы не расплакаться от досады, глядя на то, как кружились по залу мой папа и гребаная рыжая стерва. Безусловно, я могла бы прервать эту показуху, если бы мой отец не улыбался Максимовской курице. Наверное, он был рад ее обществу. А я… Да плевать! Шесть лет ведь как-то жила без него!
Празднование приняло новый оборот. Выступил очередной новомодный артист, вновь поздравления, снова танцы и, наконец, десерт. Мне казалось, что я даже вздохнула с облегчением. Но не тут-то было!
— А теперь, дамы и господа, барабанная дробь — подарок от детей! — слишком воодушевленно произнес ведущий. Возможно, впервые в жизни, мне захотелось кого-то убить.
И да, мне было страшно, потому что предугадать реакцию мачехи было невозможно, как и пакость, которая наверняка последует. И выберет же эта стерва момент отцовского отсутствия, потому что при нем, Соня даже умудрялась изображать обожание во взгляде, адресованное мне. а вот стоило Андрею Евгеньевичу выйти за порог — она будет смотреть на меня с тем же отвращением, как на собачьи фекалии, что у нее под носом. Ах, это ведь накаченные губы.
— Не бзди, сестренка, я даже речь приготовил, просто улыбайся, — помогая мне подняться со стула, хитро проговорил сводный братец. — Мама и… папа, — громко обратился к родителям Макс. — Мы, как ваши потомки, ваше будущее,
