Леди Винчестер покраснела и прикрыла рот ладонью. Ошеломленный Отто не стал терять времени. Эта женщина могла быть жертвой белой горячки. И хладнокровно спросил:
— Хорошо… Э-э… Мы знаем, что два хранителя заявили, что идут за ней. Значит, вы входите в их число.
Леди Винчестер хотелось выпрыгнуть из кресла и выставить гостей из дома. Но ей задали вопрос, и она была вынуждена отвечать:
— Нас не двое, а трое. Гарнье дал клятву. Как и оракул. Карнуты близки к тому, чтобы дать согласие. Кармилла получает перевес — у нее в кармане четыре святилища.
Ванденберг побагровел от ярости. Он вскочил в момент, когда хранительница хотела встать. Вытянул руки и отбросил ее в инвалидное кресло. Леди Винчестер покатилась назад с безумными, выпученными глазами. Ее губы были замкнуты до следующего ответа.
— Вино «Веритас», — разъяснил Эльзеар Аматасу, предложив выпить еще по одному глотку. — У нее нет выбора — она вынуждена говорить правду. Этот напиток — настоящая находка.
Отто схватился за подлокотники кресла, где сидела вдова, и, приблизив к ней лицо, спросил:
— Баньши ставит вас в известность о своих планах?
— Частично.
— Где она?
— Позавчера была в Дельфах. Сегодня — не знаю. Винчестер попыталась выскользнуть. Новый вопрос пригвоздил ее к креслу:
— Что она собирается делать?
— Оракул предсказала, что она вновь завладеет девочкой и одновременно уберет этого клеща Роберту Моргенстерн.
— Где? — завопил ректор.
Леди Винчестер гадко усмехнулась.
— Не знаю.
Отто выпрямился и потер подбородок.
— Что вам известно об Ангелах Ада? Они — солдаты Баньши?
— Кто-кто? — удивилась вдова. — Никогда о них не слышала.
И это была правда. Ванденберг ради спокойствия обезоружил вдову, задав ей вопрос, который вынуждал ее неотрывно следить за бегущим временем:
— Который час?
— Семнадцать часов, двадцать две минуты, тридцать секунд, — начала она. — Нет. Семнадцать часов, двадцать две минуты, тридцать пять секунд. Нет. Семнадцать часов…
Посланцы отошли в сторону и стали держать совет.
— Роберта в опасности, — сказал Эльзеар. — Надо что-то предпринять.
— Винчестер не знает, где она, — напомнил Отто. — Мы — тоже. Самым мудрым будет немедленно отправиться в Стоунхендж.
— Ради чего? — возмутился Аматас. — Если Карнуты выступят на стороне Баньши…
— Мы саботируем их святилище. Быть может, тогда Баньши изменит планы и бросится в погоню за нами.
Саботировать Стоунхендж? Оба колдуна задумались над предложенным Ванденбергом планом.
— А что делать с говорящими часами? — спросил Эльзеар, окончательно согласившись с предложением.
— Семнадцать часов, двадцать три минуты, двадцать одна секунда. Нет…
Отто знал, что вопрос не будет вечной ловушкой для вдовы. Так или иначе она сумеет выбраться из нее.
— Вот что мы сделаем, — сообщил он друзьям, обняв их за плечи.
Целый час Отто следил за вдовой. Та продолжала считать, бросая на него ненавидящие взгляды. Аматас запер мажордома в клетке Сократа. Только любящая принцесса могла освободить его из заточения, но такое вряд ли могло произойти. Эльзеару поручили особую миссию, с которой он успешно справился.
— Не сахар, но я нашел то, что вы просили.
Десяток грузчиков установили крупные панели, обшитые крафт-бумагой, вокруг вдовы и удалились, не задавая лишних вопросов.
— Восемнадцать часов, тридцать минут… Вы не отделаетесь так просто! Сорок две секунды. Мы уже всемогущи. Восемнадцать… Тридцать один… — Вдова вела отчаянную борьбу, пользуясь тем, что вино «Веритас» понемногу перерабатывалось организмом. Она презрительно хмыкнула. — Битва заранее проиграна. Восемнадцать… Тридцать две минуты… Что будете делать, когда… пятьдесят две секунды… ваша отрава перестанет действовать?
Она продолжала считать, почти не разжимая губ и трясясь от ярости. Отто наклонился над ней.
— Скажу, что с вами случится. Мы вставим палки в колеса Кармиллы Баньши и, думаю, притормозим ее. Что касается вас, то вы будете сидеть в клетке до тех пор, пока вас не освободят. Тогда мы и решим вашу дальнейшую участь. Знаете, что ни один хранитель не вечен? Вечны лишь святилища.
Неужели эти люди сошли с ума? Они уходили, повернувшись к ней спиной. Но нет, они сдвигали панели, образуя сплошную стену. Что могла скрывать крафт-бумага? Вдова ощутила, как рушатся последние барьеры запрета. Посланцы разорвали бумагу, которая лоскутами усыпала пол.
Она напрягла мышцы, чтобы броситься на Ванденберга, издала вопль и вжалась в кресло, крутя головой и зажмурившись. Ее со всех сторон окружали огромные зеркала. Отто соединил два последних заклятием шва, запечатав выход.
— Вы похожи на своих призраков, — крикнул он из-за зеркальной стены. — Ваша душа так легка, что простое отражение может похитить ее.
— Будьте прокляты!
— Мы вернемся, Сара Винчестер. Через неделю или две, если все пройдет как надо.
У Эльзеара почти сжалось сердце, когда он услышал стоны вдовы. Но Ванденберг был прав — им противостояли безжалостные враги. Чтобы победить тигра, надо иметь столь же острые клыки.
ГЛАВА 34
— Ваши родители идут по усеянной гиацинтами дороге вдоль реки. Справа я вижу мост с дозорной башней. Прямо передо мной — остров. Оба берега связывает лодочная переправа. Разгар дня. Ярчайший свет.
— А если точнее?
Вультрогота повернула голову вправо, потом влево, но глаз не открыла.
— Город на берегу реки живет шумной жизнью. Плотное население. Много колоколен. Его окружают виноградники и леса. Можно подумать… — Она закусила нижнюю губу. — Он во Фландрии.
— Невозможно, — заметил Уоллес. — Потоп полностью поглотил страну.
— Нет, нет. Я говорю не о сегодняшней Фландрии, речь идет о средних веках. Этот город не относится к нашему веку. Это очевидно.
Плечи Роберты поникли. Что за шутку сыграла с ней Вультрогота? Как она могла видеть ее родителей, если они оказались в прошлом? Как их туда забросило?
— Стоит день? — вдруг спросила она.
— Да.
Ее поразила внезапная мысль.
— А Луну видно?
Вультрогота закрыла глаза, приоткрыла их.
— В последней четверти.
— А мы сейчас в первой.
Если Вультрогота говорила правду, ее родители действительно попали в иной мир, в некое недоступное извне. Жалкое утешение! Мираж оставался миражем, и Роберта испытывала разочарование.
