паутиной.
Имплант сообщил, что участок развития закончен, взрывной мутации подверглись тридцать существ, уровень сложности – легкий. Единственное что меня слегка напрягло в его сообщении это строка о том, что существа мутировали согласно их предполагаемому уровню развития. Что это значит, я не понял, а справка на этот счет скромно молчала.
Вблизи обнаружен ученик. Организовать боевую группу? Да/Нет
Быстрый поиск в справке дал понять, что боевые группы создаются для прохождения участков развития, выполнения заданий и во время боестолкновений. Опыт в таких группах делится пополам между всеми участниками. Ясно, стандартное пати, как в играх.
Прожимаю кнопку «Да» и шепчу Степанычу :
– Прими группу.
Тот на секунду зависнув, видимо изучая выскочившее на внутреннем взоре сообщение, в итоге согласно кивнул и у меня появился значок из двух ладоней, соединенных в рукопожатии с циферкой сверху.
Кружок прицела на внутреннем взоре послушно перемещался вслед за стволом дробовика и я, наклонившись, нырнул в подвал. Следом за мной, выставив автомат, целясь поверх моего плеча, зашел Степаныч.
Мы зашли и словно попали в другой мир. Все звуки снаружи разом пропали; свет, идущий из сломанной входной двери затухал в паре метров от нее. Остались только мы и плохо освещенный неровным светом фонарей коридор, уходящий вдаль, изредка прерываемый темными проемами.
Тут влажно. Где-то с потолка капает вода. Под ботинками хрустят палки и стекло. В углах тревожно мечутся тени. Низкий потолок, с которого свисают тенёта, волей-неволей заставляет пригнуться. Как бы клаустрофобию не заработать. Может, стоит уже включить боевой режим? Нет. Рано...
Где-то вдали слышен шорох, тихое царапанье. Направляю туда, на звук, ствол. Кружок прицела неторопливо обшаривает ближайший проем – вроде бы оттуда я это услышал.
Степаныч, тихо сопя, замер сзади.
Казалось, темнота заколыхалась и из дверного проема, волоча ноги, вышла и попала в свет фонарей фигура. Человеческая! ЧТО? Я же несколько раз ходил, проверял это место, и никогда здесь не было даже свежих следов человеческого присутствия. Правда, я осматривал только ближайшие помещения подвала. Сердце дрогнуло – что с этим человеком стало?
А фигура, заметив нас, замерла и я, рассматривая ее, ужаснулся. Взрывная мутация сделала из человека монстра!
Вскинув верхние конечности, которые вместо ладоней теперь заканчивались острыми костяными наростами, распахнув пасть, полную острых уродливых клыков, бывший человек, хрипя побежал на нас.
От него до меня было всего три метра, поэтому размышлять и думать о гуманности было некогда. Я знал, что здесь зерно зоны создало монстров, которые попытаются убить нас.
БААХ
Яркий сноп восьмимиллиметровой картечи, озарив темные углы подвала, вылетел из ствола и за доли секунды преодолев мизерное расстояние врезался в то, что когда-то было человеком. Дикая кинетическая энергия, заложенная в дробины, пробила насквозь костяную броню чудовища, разорвав в клочья его сердце. Но это никак не повлияло на его поведение, только заставило на мгновение остановиться.
ТРА-ТА-ТА
Я оглох на правое ухо, когда Степаныч выпустил очередь из Ксюхи (сленговое название АК-74У) прямо надо мной.
Страшный грохот выстрелов автомата невольно заставил присесть, и это спасло меня от костяных клинков монстра, который опять же никак не отреагировал на три пули, прилетевшие в его уродливую башку.
Жуткое оружие монстра со свистом рассекало воздух над моей головой, а я, направив ствол на его, прикрытый костяными наростами живот, нажал на спуск.
БААХ
БААХ
БААХ
Стрелял в упор, с полуметра.
Искры, клубы дыма, застилающие свет.
Костяная броня рассыпалась обломками, из развороченного нутра плеснула черная жидкость и чудище, наконец, бахнулось на колени, а затем завалилось на бок, словно прислонившись к стене подвала.
Клац-клац-клац – я автоматически заряжал дробовик, пока мы потрясенно рассматривали мертвого монстра.
– Что-то пошло не так, – чуть слышно пробормотал Степаныч, то освещая труп, то направляя яркий луч фонаря вглубь подвала. Он рассматривая наклонился над телом, без особой брезгливости схватился за покрытый черной жижой костяной нарост и перевернул монстра на спину.
– Опа, глянь, – Степаныч ткнул куда-то в область шеи чудовища. – Наш товарищ урка, оказывается.
Я заглянул напарнику через плечо, изучая незакрытую костяной броней часть тела монстра, чуть ниже ключиц. Там, с обеих сторон груди виднелась грубая татуировка многолучевых звезд.
– Воровские звезды, – пояснил Степаныч. – Такие штуки бьют дикие беспредельщики, отрицалы...
Двумя днями ранее
– А я тебе сразу говорил, что этот пацанчик гнилой! – Сява разошелся не на шутку. – Сердцем чуял, что кинет он нас!
У Рябого в голове мелькнула мысль, что не сердцем тот чуял, а кое-чем пониже, но он, конечно же, не озвучил эту хохму – Сява слыл беспредельщиком и за такие фразы, намекающие на его сексуальную ориентацию, мог запросто посадить на пиковину.
До сих пор мужик с дрожью внутри вспоминал, как они пробирались пермскими болотами и как пришла очередь консервы. Алеша-Хряк – туповатый и жирноватый паренек, которого они старательно откармливали пару месяцев до побега, так и не понял, почему его позвали с собой.
И когда Сява, подойдя сзади, одним движением перерезав ему глотку, наклонил, чтобы слилась кровь, в его глазах было только удивление и страх. Мол, за что вы меня?
Эх, Рябой мысленно облизнулся. Хороший был Хряк. Вкусный.
Ели они его целую неделю. И именно благодаря его мясу они, все четверо, вышли из тех проклятых лесов. Вышли, обойдя все кордоны и засады, так и не услышав лая собак за спиной.
Хороший у них был проводник. Надежный. Знающий все заимки и сторожки. Питьевые ключи и тайные тропы. Местный мужик по кличке Сусанин. Но, вопреки кликухе, довел их до нужного места – от границы Перми до Ебурга – да там и сгинул. Сява свидетелей не оставляет. Закопали они его под той березой, где у них был заготовлен схрон с одеждой. В ту же яму и закинули, да дерном присыпали.
Так их и осталось трое. Как
