Книга Сезон зловещих грёз - Трейси Бенгхарт

– Вчера он едва мог дышать, не говоря уже о том, чтобы двигаться, а сегодня встал с постели и оделся. Он сказал, что будет присутствовать на церемонии.

– Разве это не хорошо? – спросила я. – Ты кажешься…

– Подозрительным? – закончил он. – Так и есть. Я видел короля Олдера прошлой ночью. Он был на волосок от смерти. К утру я ожидал получить известия о его кончине. И вот как все изменилось.

Я потянулась к его руке.

– Ты подозреваешь меня? – мягко спросила я. – Что, ты полагаешь, я могла сделать?

Я видела, что он хотел отстраниться, но не сделал этого. Он покачал головой. И ему на лоб упала прядь его густых волос.

– Может быть, ты исцелила его? Но я не знаю почему…

– Я бы сказала, что вопрос «как?» – более уместен, – сказала я. – Все лучшие маги Тайна пытались предотвратить его смерть. Ты думаешь, что я могу сделать невозможное?

Долгое время он молча на меня смотрел. Наконец он смягчился.

– А ты не можешь?

Мои губы встретились с его губами, и я ощутила на них вкус желания. Его пальцы, пытаясь найти на моем платье какую-то опору, ухватились за тонкое золото. Мы были встревоженными, неловкими и нетерпеливыми, но этот момент был подобен песочным часам, песок в которых уже почти полностью высыпался на землю. Настало время церемонии, король будет там, он объявит меня своей наследницей.

«Да, – подумала я. – Я могу сделать невозможное».

Когда мы с королем Олдером вместе поднялись на помост, в Большом зале воцарилась тишина. Зал был полностью заполнен. Здесь были дворяне и маги, слуги и главы деревень – все они замерли, устремив на нас свои взоры. По всей длине комнаты протянулось четыре огромных стола, а в двух больших каминах ревел огонь. Возле помоста сидели в ожидании своего часа музыканты. За троном короля стояли его советники и почетный караул. Внезапно я испытала к Берку искреннюю благодарность за то, как много раз он заставлял меня репетировать этот момент. Я и не представляла… Я не думала о том, какая большая толпа будет за мной наблюдать. В зале было слишком много людей, они стояли слишком далеко, чтобы их могли коснуться мои магические нити. Но подпитываемая учащенным биением моего сердца и напряжением в плечах магия все равно начала искриться у меня под кожей. Пришлось приложить немало усилий, чтобы не сжимать руки в кулаки, а спокойно положить их на платье.

Найл, как старейший и дольше всех занимающий свой пост советник, начал церемонию с обращения к королю.

– Ваше Величество, настал поистине знаменательный и удивительный день. Наше королевство было омрачено трагедией, и, к сожалению, нам вновь придется объявить о смене наследника.

Король Олдер с усилием встал.

– Мой народ, – сказал он, и стало очевидно, что маг усилил его голос, – мне грустно это сообщать, но мой внук, принц Кендрик, отрекся от престола. Смерть его родителей была для него очень тяжелым бременем. Я не знаю, повлияло ли это на его решение, но я знаю, что наше королевство, наше будущее – в хороших руках.

Наконец он перевел свое внимание на меня.

– Моя внучатая племянница, Аннализа, переняла дар моей любимой сестры высказывать свое мнение и уважать тех, кто знает больше, чем она. Когда придет время, леди Аннализа станет грозной правительницей.

В его взгляде был вызов, едва уловимый упрек. Он напоминал мне – и всем в зале, – что мое время еще не пришло. Я склонила голову – небольшой кивок в знак признательности.

Найл снова сделал шаг вперед, на этот раз у него в руках были королевская чаша и указ о смене наследника. Король Олдер осторожно опустился на свой трон. Из-за усилий, которые ему пришлось приложить, чтобы произнести эту речь, его кожа приобрела серый оттенок. Как и другие маги, я дала ему совсем небольшую отсрочку, самое большее на несколько дней. Но он пришел, самолично объявил меня наследницей короны, и, когда я подняла высоко над головой безвкусную золотую чашу, подписал указ.

Я произнесла церемониальные слова уверенно, бросая вызов Верону и другим советникам, усомнившимся в моей легитимности. Слишком поздно было строить козни, слишком поздно останавливать то, что мы с королем начали.

– Я принимаю эту ответственность с большим смирением, – закончила я и повернулась к королю Олдеру.

Его белые волосы тонкими волнами ниспадали на плотную черно-золотую накидку, окутывающую его хрупкие плечи. Когда он смотрел, как я приседаю перед ним в реверансе и пью из чаши, в его глазах промелькнуло что-то похожее на умиротворение. Вино обожгло мне горло.

Я опустилась перед ним на колени. Во время заключительной части церемонии он коснулся моего лба сухими губами.

– Да почтишь ты Тайн так же, как чтишь меня, – сказал он. Его голос звучал почти ровно.

И все закончилось.

Музыканты начали играть. Голоса стали громче. Посуда звенела в руках у подошедших к пиршеству слуг. Найл забрал у меня из рук чашу и неохотно поклонился.

– Ваше Высочество.

Я пробормотала что-то о благодарности и чести, после чего стала вглядываться в толпу. Мои глаза остановились на Ясновидящей. Платье, которое я ей прислала, выглядело потрясающе. Она заметила, что я на нее смотрю, и встретилась со мной взглядом. Я ожидала улыбки, кивка, но ее лицо выражало странную настойчивость. У основания моего позвоночника образовался маленький ледяной комочек. Она выглядела так, как будто хотела со мной поговорить. Она даже приоткрыла губы, как будто я каким-то образом могла услышать ее на таком расстоянии.

Я собиралась пойти в ее сторону, но ко мне подошел Берк.

– Не хотите ли присесть, Ваше Высочество?

Краем глаза я заметила, что для меня вынесли второй, меньший трон и поставили его рядом с троном короля Олдера.

– Никаких танцев? – спросила я с легкой ухмылкой.

Берк в ответ приподнял уголки губ.

– Никаких танцев, Ваше Высочество.

Расправляя юбки и золотые доспехи, чтобы сесть на трон, я еще раз бросила взгляд на короля. Он смотрел прямо на меня, его глаза, глубоко утонувшие в морщинистой, бумажной коже, горели. Тихо, глухо, так, чтобы никто, кроме меня, его не услышал, он произнес:

– Ты получила все, что хотела, не так ли?

На одно ужасное, леденящее душу мгновение мне показалось, что он смотрит прямо на меня. Настоящую меня. Но через секунду его взгляд вновь потускнел, и он отвернулся.

Но это напоминание, угроза, обещание. Я никогда не смогу забыть, что балансирую на лезвии ножа, на острие бритвы, которое, стоит мне оступиться, разрежет меня от края до края.