Книга Братья - Ада Цинова

Все сказала и выдыхаю. Первым оживает Андрей:

— Конечно. Конечно, никакого аборта. Ты что, Мира!

— Твое мнение никто не спрашивал, — огрызается Дима. — Вероятнее всего это даже не твой ребенок, но да, про аборт даже не думай.

— Вероятнее всего? Мира, ты же понимаешь, что, скорее всего, это мой ребенок? Мы хотели ребенка, мы долго пытались. Чего я не могу понять, так как вышла эта неоднозначная ситуация? Если мы хотели ребенка и тут все ясно, почему ты, Дима, не мог подумать о контрацепции?

— Твоя жена настолько горячая, что мне было порой не до этого. Может разок другой и не успел вытащить. Знаешь ли в порыве страсти, ах да, ты не знаешь…

— Закрой рот!

Андрей вскакивает со стула, и, кажется, сейчас начнется драка. Дима смотрит на него с насмешкой, Андрей тяжело это переносит. Я отчаянно вздыхаю и отставляю чашку подальше.

— Успокойтесь! Андрей, сядь. Не нужно меня нервировать, пожалуйста. Дима, не делай так, давайте говорить серьезно.

— Что не делать? Не говорить правду? — улыбается Дима.

— Андрей, это я виновата. Я забыла сказать Диме, что уже не принимаю таблетки, был всего раз, когда мог получиться ребенок. По срокам совпадает, поэтому я и не знаю, от кого беременна.

— Один раз, — вздыхает Андрей. — И думаешь от одного раза ты забеременела? Я уверен, что нет.

— В чем ты там уверен? У меня может волшебный член и мне достаточно одного раза. Я на все сто процентов уверен, что это мой ребенок.

Опять они обмениваются ядовитыми взглядами. А чего я ожидала? Понятно, что разговор и ситуация не из приятных.

— Сейчас шесть недель, через три все будет понятно. Пожалуйста, не поубивайте друг друга за это время, — говорю я. — Андрей, в любом случае нам нужно подать документы на развод, это одна из причин, почему я вернулась.

— Мира, может не будем спешить? Я и тогда говорил тебе, что развод — слишком кардинальное решение. Сейчас, когда вероятнее всего это мой ребенок, все совсем иначе. Мы можем попытаться сохранить семью. Я хочу быть отцом ребенку, мы попытаемся…

— Какой же ты, оказывается, тупой, — встревает Дима. — Ну вот скажи, как я женюсь на твоей жене, если ты не разведешься с ней?

— Мира, ты серьезно выйдешь за него? — Андрей повышает голос.

— Конечно выйдет, лично я готов и своего, и твоего ребенка растить, не переживай. Сын или племянник — разница не так уж велика, все равно одна кровь, — Дима еле сдерживает улыбку.

— Не собираюсь я замуж в ближайшем будущем, а разводиться собираюсь, — злобно поглядываю на двух сразу.

— Как ты вообще себя чувствуешь? — спрашивает Дима, теперь все притворное пропадает.

— Нормально, правда, каждое утро начинается с рвоты. Я уже устала блевать своим желудочным соком, еще от некоторой еды воротит. Килограмма на три похудела, это еще считается легкой формой токсикоза, так что мне повезло.

— И долго так будет? — спрашивает Андрей.

— Месяц еще примерно.

— Кошмар, может есть какие-то таблетки от тошноты? — это Дима.

— Нет, есть имбирь, его надо жевать, когда хочется блевать. Только от него меня воротит еще сильнее, чем от еды.

Мы не сидим долго: компания не из приятных. Перед тем как уходить, я спрашиваю Андрея, могу ли я сейчас заехать за своими вещами, он предлагает меня подвезти. Вижу, как это не нравится Диме, но он молчит. Я снова в роскошной светлой квартире, я жила тут достаточно долго, почему она кажется чужой? Все ледяное, искусственное, разве всегда было так неуютно? Захожу в спальню за своими документами и поражаюсь тому, что все на своих местах. Моя расческа лежит на тумбочке, зеркальце на столе, как я его и оставила, даже книжка с закладкой на подоконнике. Андрей ничего не менял, ничего не переставил.

— Удивительно. Все так, как и было.

— Мне хотелось сохранить хотя бы видимость твоего присутствия, так было легче, — Андрей стоит в дверном проеме и улыбается мне. — Просыпался и видел эти мелочи, казалось, что ты просто ушла в душ и вот-вот придешь. Я надеялся, что ты вернешься, что мы попробуем все вернуть. Если ты решила, что хочешь развода, я не буду препятствовать, можем завтра же подать документы.

— Спасибо.

— Только… — улыбка исчезает с его лица. — Только нам нужно обговорить некоторые моменты. Мы не оформляли брачный договор, а за этот год я проводил много финансовых операций, открывал филиалы. Мне бы не хотелось получить неприятный сюрприз, узнав, что ты претендуешь на половину этих огромных филиалов. Если продавать их сейчас, то акции обесценятся, я потеряю огромные суммы. Поэтому хочу сразу понимать, как обстоят дела.

Ему неприятно это говорить. Верю, что все это время Андрей думал о том, как вернуть меня, а не как сохранить свое состояние.

— Зря не составили брачный договор, да? А мама твоя говорила, настоятельно советовала тебе его оформить, — улыбаюсь я всем лицом. — Ты такой: нет, нам это не нужно. Жалеешь, да? Теперь я могу отобрать у тебя столько, что обеспечу и себя, и ребенка до конца жизни. Попрошу у Димы достать хорошего адвоката и узнаешь тогда.

Андрей борется с сомнениями, я же смеюсь.

— Не бойся, я подпишу отказ от всего, абсолютно от всего, можешь сказать юристам, чтобы готовили бумаги. Ключи от «Порша» на тумбочке, сейчас верну все кредитки. Единственное, что я хотела бы забрать, это мою одежду, не против? Бриллианты оставляю, все до одного.

— Мира, я не… Я не это имел ввиду. Разумеется, я не хочу, чтобы ты осталась ни с чем. Дом в Юрмале оформлен на тебя, как и машина. «Порш» твой, это даже не обсуждается, как и украшения. Мне так неловко, что мы вообще это обсуждаем. Кроме того, я бы хотел снять тебе квартиру, если ты не против. Где ты сейчас вообще живешь?

— Снимаю однокомнатную квартиру, простенькую, но само то. Конечно, я против. Еще раз говорю: мне ничего не надо. Еще есть время, пусть переоформят и дом, и машину, мне это не нужно.

— Нет, Мира, это низко, я так не поступлю.

— Тогда я продам и то, и другое и принесу тебе сумку денег. Надо ли усложнять мне жизнь? — кривятся мои губы в подобии улыбки, Андрей же кривит их от непонимания.

— Ты ничего не хочешь? Вообще ничего? Хочешь остаться и без денег, и без недвижимости? Серьезно?

— Да. Если