поэтому я и волнуюсь – меня не будет рядом. Предчувствие какое-то. Но Лианг говорит, что всё пройдет хорошо. Мы и правда замечательно придумали. Потом отправились в монастырь к учителю. Он, как и обещал, нашёл проводника – молодого монаха, и написал нам сопроводительное письмо. (Ведь в прошлый раз нас с Марианной не пустили в монастырь). И теперь мы уже втроём шагаем по проторенной дорожке, в тот самый монастырь, в который нас не впустили с Марианной. Мириклины у Лианга в сумке. Они позавтракали остатками фруктов, – манго и яблок. А Пушистик ещё и чери любит, малыш гурман. Монах шел первым, за ним Лианг как переводчик, чтобы слышать что говорит впередиидущий и переводить сразу, а уж последней шла я.– Дорожка узкая, и мы помещаемся только вот так – змейкой. Погода замечательная, солнце, слегка ветерок. Только Марианны не хватает, с ней комфортнее, она как сестра, да и девчачьи компании приятнее. Лианг всё фотографирует и что-то наговаривает на диктофон, наверное, новый репортаж. Монах – юный парень, взгляд совсем отрешенный. Он очень молод. Наверное, лет восемнадцать или девятнадцать. Такое еще детское лицо, пухлые губы, гладко выбритая кожа, нежная как у младенца. Но, вместе с тем, очень взрослый и проникновенный взгляд. Темно-темно карие миндалевидные глаза с влажным взглядом, глубоко посажены. Тонкие руки, длинные и неуклюжие, но вместе с тем шаги уверенные, и твердые. А плечи широкие и крепкие. Вся фигура была противоречивой – смиренный вид и тело почти атлета.
Я поняла, что засмотрелась на него. Как-то это некультурно. Смутилась даже. Решила сэлфи снять. Интересно же, на память, кто знает, когда сюда еще попаду.
Вот уже показались причудливые крыши монастыря. Всё ближе и ближе мы к стене – границе между миром обычным и миром монахов отшельников, которые решили уединиться от всего, кроме природы-матери и неба.
Молодой Монах что-то шепнул охраннику, и нас впустили. Попросили немного подождать. Лианг объяснил, что пошли докладывать старшему. Я волнуюсь. Говорю, что мириклинов здесь не оставлю, пока не смогу убедиться, что они в добрых руках.
И ой, что-то так в сердце укололо. И эхо, эхо в горах где-то далеко-далеко, услышала, как будто крик, похожий на голос Марианны. Сердце колотилось, как сумасшедшее, пыталась позвонить на мобильник Марианне, но здесь в горах, это бесполезно, вообще нет связи. Оставалось одно – ждать, когда мы вернёмся. И вот, наконец-то, показался настоятель монастыря в жёлтых одеждах. Лианг вел переговоры. Обрадовало, что нас выслушали, мириклинов осмотрели, поблагодарили и убедили, что лучше места для наших котяток нигде не найти. Потом монах попросил пройти по тропинке до домика, в котором теперь будут жить мириклины.
Мы пошли по тенистой аллее, и я первой увидела странного монаха. Он сидел один в небольшой красной беседке. Лицо такое грустное, что мне показалось, плачет. Это было не так, он просто смотрел в одну точку. Сопровождающий сказал, что этот грустный монах пытается вспомнить, что с ним произошло до монастыря.
– Давно он у вас? – спросила я.
– Да, уже месяц.
– И совсем ничего не помнит?
– Ничего. Но он очень волнуется, говорит, что срочно должен что-то сделать. Что-то в той его жизни – до монастыря.
– Интересный типаж. Странные глаза у него. Заметила? Разного цвета, – поинтересовался Лианг.
– Точно. Один – голубой, другой – карий.
– Да. Такое ощущение, что я где-то его видел. И не только глаза. Он сутулится сильно. – думал вслух Лианг.
– Не знаю. Здесь не имеет значения внешность, главное – это внутренний мир или внутреннее совершенствование, духовный рост.
– Ой, я что-то начинаю вспоминать! – заволновался Лианг. – Не уверен на все сто, но я припомнил недавнее ограбление банка в Шанхае. Один из грабителей был описан именно так – разного цвета глаза, сутулый. Были еще двое, но я не запомнил, какие они внешне. Всех троих разыскивает полиция. Но мы же не из полиции, да, Оксана?
– Конечно, – ответила я. Монах с разноцветными глазами мне понравился. Хотелось ему помочь. Уж никак не сдавать его полиции. И тут я вспомнила про мириклинов. – Знаете, что я подумала… Давайте познакомим его с нашими котятками. Правда, он преступник. Если они испугаются его, мы сразу увидим это, и прекратим сеанс. Как его зовут?
– Бин.
– Можно мы с Лиангом подойдем к нему? С мириклинами, конечно.
– Что ж, попробуйте.
Мы с Лиангом зашли в беседку. Увидев наши лица, Бин странно улыбнулся и сказал:
– Здравствуйте. Простите, если я вас забыл.
– Здравствуйте. Нет, нет. Мы не знакомы пока, – начал Лианг. – Нам сказали, что вас зовут Бин. Верно?
– Да, так меня тут зовут, но мне кажется, что раньше у меня было совсем другое имя. А вас как зовут?
– Оксана.
– Лианг.
– А вот еще кое-кто, – сказала я. – Это Глазастик и Пушистик, – я достала сначала одного, пото другого мириклина. Они смотрели на монаха без страха и тихо урчали.
Лицо Бина осветила по-детски радостная улыбка:
– Что за прелесть? Не помню таких зверей. Да что я говорю… совсем ничего не помню… Но ведь это не кошки, да? Какие милые. Можно мне их погладить?
– Конечно, – сказала я ему, но сама внутренне напряглась, – а вдруг мириклины его начнуть бояться? Но пока ничего о таком даже не предвещало.
Бин начал играть с Глазастиком и Пушистиком, чесать их животы, и улыбка не сходила с его лица. Они же урчали и были явно рады такому общению. Игра эта продлилась всего минут десять, как вдруг Бин воскликнул:
– Я вспомнил. Я всё вспомнил.
– Что именно? – спросил Лианг.
– Меня зовут Том Янг. Я участвовал в ограблении центрального банка в Шанхае. Всё пошло не совсем так, как мы планировали, пришлось убегать. Мы взяли лишь малую часть тех денег, что планировали. И все же мы вынесли два миллионов долларов. Нас было трое, и нужно было поделить деньги. И как часто бывает в таких случаях, всё закончилось дракой. Боюсь, что я их убил или очень сильно ранил. По крайней мере, помню, что сбежал с деньгами и спрятал их.
Он замолчал. Мы тоже не издавали ни звука, хоть и очень хотели спросить – где? Но он сам продолжил:
– На дереве. Я нашел дерево с дуплом на высоте около трех метров, там я и спрятал деньги.
– И что дальше? – не утерпел Лианг.
– Когда спускался, упал неудачно с дерева и все забыл. Сильно ударился головой. Сидел долго на скамейке и не знал, куда идти. Меня увидела пожилая женщина она приютила меня на пару дней, а
