Чуть поодаль от двери я заметила два букета цветов.
— А зачем вы букеты принесли? — ехидно осведомилась я, знаком снова подзывая Марью к глазку. — Хотя, там, скорее всего, четное количество цветов. Все понятно, Мария Степановна, кавалеры не чаяли застать нас в живых, а тут такой сюрприз. Что, не вышло по-вашему?
— Вот-вот, — закивала Марья, невесть кому крутя кукиш в воздухе, — предатели, Иуды, да мы вам доверились. А еще говорил, что любишь…
— Мария, так я же не врал. И про любовь, и когда целовались при луне. Все всерьез, да я хоть сейчас готов…
Я с интересом воззрилась на сестрицу, а та покраснела и зашептала, словно извиняясь:
— Да врет он все, целовались, тоже мне. Ну, было один разок всего, на половину даже. Без языка. Ой, Анька, все, кончай так пялиться. Ну да, дура была, чего теперь? Можно подумать, ты…
Тут наш интересный диалог пришлось прервать, потому что напротив хлопнула входная дверь и оттуда, судя по голосу, высунулась негодующая голова соседки Варвары, славящейся нетерпимостью к чужим выкрутасам на лестничной площадке. Я даже порадовалась, представляя, какую взбучку она задаст этой парочке, ведь Варварке что ФСБ, что местные алкаши — все едино. Но, судя по повторному хлопку двери, соседка быстро капитулировала.
— Что, показали бабке липовые корочки? Да вы же оборотни в погонах, позорите честное имя нашей доблестной полиции. Никаких дел мы с вами иметь не будем, так что можете тут не отираться, — посуровела Марья, а я грызла ноготь на левой руке и пыталась собрать мысли в кучу.
— Что с вами делать? Вы же понимаете… Черт, не открывайте никому двери, за вами следят опасные люди, — занервничал Мишка, потирая лицо руками, — мы тоже организуем вас круглосуточную охрану, но нам надо поговорить.
— Да, Маша, — кашлянул Леонид, — ты остынешь, подумаешь. Я все понимаю, нервы… Мы вернемся позже.
* * *
Потоптавшись на лестнице еще минут десять и сделав несколько звонков, наши недавние друзья все же вняли голосу разума и решили удалиться. Все это я наблюдала сначала в глазок, потом в окно.
— Машка, а чего мы так с ними? — задумчиво изрекла я, провожая взглядом служебную машину, на которой удалились за поворот Ленька и Мишей.
— Не знаю, — честно ответила сестрица, нервно наглаживая кота. — Обида у меня на них, столько за нос нас водили. Да и веры никакой. Кавказец — их человек? Значит, Сиплый об этом знал, почему тогда нам не сказал?
— Согласна. Помнишь, что Сиплый сказал про то, что у него все схвачено? А если Мишка с брательником продались врагу, и цель их — выпытать у нас всю информацию и заполучить флешку?
— Но Валерка же их послал? Значит, верит в их верность присяге…
— Что Валерка? Он же наивный, как первоклассник. Ему наплели про долг Родине и высокие идеалы, а он и уши развесил. Нет, я теперь никому не доверяю. Я тут подумала на досуге: убийцей может быть кто угодно, кроме самого Сиплого.
— По твоей логике Сиплый просто ангел в мармеладе. А, между тем, ему это убийство было выгодно, сама говорила.
— Если бы убил он, то мы бы тут тоже уже в живых не сидели. Ему нужна флешка, но, если бы нам загнали иголки под ногти, мы бы живо сказали, где она.
— Чего же он не загнал? — съязвила сестрица, заваривая чай.
— Потому что хочет понять, кто же на самом деле убил курьера. Конечно, он бахвалится, что хочет отойти от дел, но то, что кто-то под его носом проворачивает такие дела… Думаю, его честь задета, да и вся эта суматоха с трупом… Все равно негласно все знают, что связной — человек Сиплого. Лишний интерес к своей персоне ему ни к чему. Найти убийцу ему выгодно еще и для того, чтобы дискредитировать своих конкурентов. Представь, если убил связного человек от Чуприна? У того начнутся неприятности похуже, чем у Сиплого. Свято место пусто не бывает, может, Сиплый как раз метит на его насиженный стул? Клубы и казино поспокойнее, чем наркота. А может, он вообще всем заливает, что хочет завязать.
— Зачем?
— Чтобы конкуренты, почувствовав слабину, кинулись перегрызать друг другу глотки за теплое местечко. А потом, когда все вскроют свои карты и присядут на неопределенный срок, Сиплый продолжит руководить своим делом как ни в чем не бывало. Все это, конечно, фантазии, но любой поворот событий меня ничуть не удивит. Так что, думаю, ты поняла, что вычислить убийцу связного можно только наблюдая за нами. А потом уж и иголки под ногти в ход пойдут.
— Вот ты не зря все-таки ешь свой журналистский хлеб. Наплела с три короба, и никакой конкретики. Что же нам делать? — испугалась Машка, хотя, как по мне, пугаться в нашей ситуации уже давно пора было отвыкнуть.
— Сейчас нам надо обдумывать каждый шаг, как в шахматной партии. И попытаться подороже продать флешку.
— С ума сошла? До денег ли сейчас? — заныла корыстолюбивая Маня, чем вызвала мое удивление и уважение. Обычно деньги волновали ее неимоверно.
— Я не про деньги, а про наши жизни. Надо придумать, как обменять флешку на безопасность. На Валерку надежды мало, его вывели из игры. Эти два субчика вообще на подозрении… Нас пасут люди Сиплого, но это, может, и неплохо. Какая-никакая защита. Я бы на нашем месте сейчас хорошенько изучила папочку, вдруг что-то придет в голову. По крайней мере, будем знать предполагаемых врагов в лицо.
Этим мы и занялись с небольшими перерывами на чай и перекуры. Бумаг было много: заметки, вырезки из газет, копии протоколов суда, заявления потерпевших. Обобщив к вечеру полученную информацию и измарав пару листов карандашными схемами, мы пришли к выводу, что стоящих мафиози в нашей области мало. Кроме шушеры, обращать на которую внимание явно было излишним, мы зацепились только за двух персонажей. Весомой фигурой был Чуприн, давно заделавшийся бизнесменом и, по слухам, собиравшийся в депутаты. Бурная молодость этого субъекта пришлась на лихие 90-е, что, в понимании современного обывателя означало «давно и неправда». Таким в политике самое место, было бы бабло. Второй значимой фигурой был
