Я старалась компенсировать недостаток игрушек в моем детстве, покупая Кириллу практически всё, что могла позволить моя зарплата. Благо сынок и не требовал слишком многого. Но за всю жизнь я не сумела дать ему и треть того, что находилось сейчас в этой комнате.
Стыд ел меня поедом, и только и оставалось, что вымученно улыбаться сыну и прятать взгляд от свекрови.
Сынок наслаждался сюрпризом, подготовленным родителями Черкасова, а я любовалась его восторженной мордашкой, пока Елена Павловна не тронула меня за плечо и не позвала тихо:
– Лиза, идем, я покажу твою комнату.
– Мою? – удивилась я, ведь почему-то свято была уверена, что ночевать буду вместе с сыном.
– Ну да… – она слегка растерянно пожала плечами и жестом позвала следовать за ней.
Комната оказалась совсем рядом с Кирюшкиной, что меня немного успокоило.
Мне выделили самую обычную гостевую комнату на втором этаже дома. Стол, два стула, кровать и два кресла. Вот совершенно простая спальня. Ну и правильно. Я всё равно не хочу ничего принимать от новых родственников, даже несмотря на то, что наши отношения постепенно налаживается!
– Наша комната дальше по коридору, напротив твоей – Гришина. Надеюсь, это удобно для тебя, – пояснила Елена Павловна. Она нервно переступила с ноги на ногу, явно желая поскорее вернуться к внуку. – Ты в баню собираешься? Попроси Гришу проводить тебя, Юля не любит парилку, а у меня, к сожалению, давление шалит...
– Хорошо, не переживайте. Я разберусь, – я улыбнулась и направилась к поставленной кем-то на кровать сумке с моими вещами, давая понять, что больше не задерживаю свекровь.
Взяла необходимые вещи, надеясь, что для меня найдутся лишние банные принадлежности, и спустилась вниз.
Гриша в растянутой домашней футболке и клетчатых пижамных штанах сидел напротив отца в старинном резном кресле и держал в руках большую красную кружку.
– Лиза, – обрадовался он мне, растянув губы в смущающей улыбке.
– Гриш, проводи меня, пожалуйста… – я повторила объяснение Елены Павловны о том, что мыться буду одна.
Проводив до бани, Гриша показал мне, где что лежит и чем я могу пользоваться, а когда я уже хотела попрощаться, внезапно удержал меня за руку и заявил:
– Хочу, чтобы ты знала, я окончательно порвал с Виталиной.
– Зачем ты мне об этом говоришь? – поинтересовалась я, почувствовав, как ускорился пульс и застучало в ушах. Тоже мне, нашел время и место для таких разговоров.
– Потому что я не хочу, чтобы между нами что-то стояло, – ответил твердо, глядя мне прямо в глаза и вызывая волну мурашек по всему телу.
– Между нами? – спросила я, недоуменно вскинув бровь. Не верила тому, что слышу. Слишком нереально звучало. Слишком неожиданно.
– Да, – он прижал меня к холодной деревянной двери и склонился ближе, так что его горячее дыхание обжигало кожу.
– А что между нами? – спросила я, чувствуя, как теряю контроль над происходящим.
– Ты мне скажи, – прошептал он и смял мои губы страстным, многообещающим поцелуем, от которого у меня подкосились ноги.
– Не надо, Гриша… – я уперлась руками в его грудь и безрезультатно пыталась утихомирить свое сердцебиение.
– Хорошо, я подожду, пока ты будешь готова. В этот раз я не буду идиотом и не отпущу тебя, Лиза, – горячо заверил он и, не дожидаясь моего ответа, развернулся и пошел обратно к дому.
Я юркнула в баню и, только оказавшись надежно спрятанной за дверью, смогла хоть немного успокоиться. Вот что он со мной делает? Зачем поцеловал? Неужели правда видит наше совместное будущее?!
Думать об этом совершенно не хотелось. Я замужем за Костей, пусть он и предал меня, но опускаться до его уровня я не намерена. Да, я собираюсь подать на развод, но это не повод позволять Черкасову еще крепче пустить корни в моей жизни. Мне нужно разобраться в себе, понять, чего я хочу и как я буду жить в новых обстоятельствах.
Заставив себя остановиться и выдохнуть, я больше полутора часа провела в бане.
Когда вернулась в дом, было уже довольно поздно и пришло время укладывать Кирюшку спать. Только вот они вместе с Гришей сидели на полу в комнате сына и радостно строили что-то из конструктора, повсюду были расставлены маленькие фигурки солдатиков.
Сказать, что Кирилл был в восторге, не сказать ровным счетом ничего. А меня же увиденная картина растрогала практически до слез. Пыталась найти в своей памяти подобные воспоминания с Костей, но безуспешно. Неужели у Кирюшки появится настоящий заботливый и любящий отец?
Волшебство момента разрушать совершенно не хотелось, поэтому я так и стояла, опершись на дверной косяк и наблюдая за двумя самыми любимыми в моей жизни мужчинами.
Наконец-то Гриша обернулся, заметил меня и прошептал Кирюхе:
– Шухер! Наша база рассекречена!
Сынок тоже посмотрел в мою сторону, звонко рассмеялся, подбежал ко мне и крепко обнял.
– Мам, а мы тут с дядей Гришей в военных играли! – он быстро затараторил, пересказывая их игру.
– Спать тебе пора, родной, – сказала я, потрепав его по макушке.
Кирилл надул губы, но покорно побежал умываться и чистить зубы, а потом быстро залез под одеяло.
– Спокойной ночи, дядя Гриша. Спокойной ночи, мам, – сопя носом, сказал он, смотря на нас несколько удивленно. Видимо, до сих пор не мог сообразить, почему рядом с мамой постоянно находится чужой дядя.
Черкасов действительно меня удивил, пробубнив:
– И тебе, Кирюх. Не расстраивайся, завтра еще поиграем! – поцеловал сына в лоб и направился к выходу.
Я села на кровать рядом с Кириллом и долго гладила его по спине, убаюкивая. Когда он наконец-то уснул, я вышла из комнаты и тут же попалась Грише в объятия, мгновенно прижавшему меня к стене.
– Мы должны сказать ему, Лиза! – обдавая горячим дыханием, настоятельно потребовал он. – Я больше не хочу слышать это пресловутое «дядя Гриша».
– Ты и правда считаешь, что он сразу начнет называть тебя папой? – выпустила я иголки.
– Я не настолько глуп, чтобы надеяться на это. Но и дальше скрывать правду нечестно.
– Хорошо, – сдалась я, понимая, что на самом деле Черкасов прав. – Утром с ним поговорю.
– Нет, – произнес так резко, что я невольно вжалась в стену, едва не потеряв опору. – Скажем ему вместе. Там, где у тебя не хватит слов, я смогу что-то добавить. Я хочу видеть его глаза, когда он услышит, кто настоящий папа.
Я только и смогла, что растерянно кивнуть. Боже, я до сих пор не представляю себе, как открыть сыну правду…
Телефон в кармане призывно запиликал, Гриша слегка отстранился, давая мне возможность ответить.
Костя. Как же он не вовремя…
