Даже если так, деньги он явно не на семью тратит. Мальчишка одет прилично, чисто, но одежда недорогих брендов, а мой сын должен носить только самое лучшее!
– А ты чем занимаешься, дядя Гриша? – спросил Кирюха, пробуждая меня от мыслей. Он уже вовсю пробовал снег на липкость.
– Я свожу тебя на свою работу и всё покажу, если ты захочешь, – улыбнулся я, пытаясь понять, как объяснить мальчику суть своего бизнеса. Что семь лет, что десять, что пять – я совершенно не разбирался, чем живут дети, чем дышат, как проходят их будни.
– Раньше никто не обещал мне такого, и в гости мы с мамой не ездили за город на дачу, и Новый год отмечали дома, – рассуждал мальчик, и я боялся, что он начнет задавать вопросы.
Любой бы уже догадался, что происходит что-то необычное. А Кирюха далеко не глуп.
– Но тебе же понравился Новый год? И тут нравится? – спросил с непривычным трепетом в груди.
– Да! – воскликнул мальчик, а потом резко замахнулся снежком: – Берегись!
Не меньше часа мы возились в снегу, стараясь построить две небольшие стены, за которыми можно будет прятаться от снежков.
В конце концов сообразив что-то отдаленно похожее на крепость, мы принялись готовить снаряды.
Я невольно снова вспомнил о том, как совсем недавно относился к детям, и почему-то стало стыдно. Нет, чужих детей любить я не начал, но, по крайней мере, понял тех родителей, которые за свое чадо готовы отдать жизнь.
Война закончилась со счетом десять-ноль в пользу сына. Правду сказал Кирюха: ему и команда не нужна, и он действительно непобедим!
Каждый раз попадая в меня, он заразительно смеялся. И этот смех вызывал во мне безумную бурю эмоций, словно я и сам был ребенком, готовым баловаться и играть весь день.
Потом вышел отец, и по его выражению лица я не понял, состоялся ли разговор и какой у него был итог. При мальчике он сохранял каменную невозмутимость. Но и разгневанную Лизу я тоже не наблюдал, значит, о чем-то договорились. Ладно, скоро войду в дом и выясню, чем всё закончилось.
– Наигрались? – спросил отец, потрепав взъерошенного Кирюшу по макушке.
– Ага! – он хлопнул в ладоши и радостно подпрыгнул.
– Тогда идемте ужинать и в баньку! – дед подхватил внука на руки и понес в дом. Мне же ничего не оставалось, как плестись следом. Потрясающе, кажется, я ревную сына к отцу…
* * *
Лиза
Я примерно представила цену посуды, и мне стало дурно. Еще и ковер явно не отстирается от крови, а драка была из-за меня!
– Извините, ради бога! – всхлипнула я и окончательно разрыдалась, закрыв лицо руками. – Я случайно, простите! – повторяла я, сидя на полу, пока теплые руки не легли на мои плечи.
– Успокойся, Лиза, ничего страшного не произошло. Это всего лишь посуда, а она всегда бьется только на счастье! – свекровь погладила меня по волосам и помогла встать.
Я утерла рукавом слезы и подняла глаза, встречаясь с недоуменным взглядом Антона Семёновича. Он стоял и хмурил брови, волосы были припорошены снегом. Наверное, ходил на улицу.
– Нельзя вас оставить ни на минуту, то драки, то рыдания… Посуда – последнее, что стоит слез, – проворчал он и нехотя добавил: – Извините, я был слишком резок, но… – Гришин отец осекся под тяжелым взглядом жены.
– На сегодня хватит разговоров о серьезном, – твердо заявила она. – Ты баню затопил? Зови этих двух гавриков с улицы и дуйте мужской компанией мыться, а мы тут пока приберемся.
Ужин прошел на кухне в компании Елены Павловны. Идти на улицу уже не имело смысла, и я осталась в доме. Сразу после прогулки мужчины веселой гурьбой ушли в баню, а мы досматривали «Иронию судьбы» и после нее «Чародеев». Телевизор, работающий фоном, здорово отвлекал и заполнял неловкие паузы.
Юля и этот гадкий Лимон заперлись в комнате и оттуда так и не вышли.
Я невольно замечала, как Елена Павловна всё время косится в сторону лестницы на второй этаж и суетливо перебирает пальцами салфетку, лежащую на коленях. Надо же, как она переживает за дочь.
Конечно, она ведь тоже мать и любит своих детей. Сейчас я ощутила ниточку понимания, которая незримо протянулась между нами. Мне хотелось как-то ее успокоить, поддержать, сказать ободряющие слова, но говорить прямо о том, что Юля большая девочка и со всем разберется сама, я не стала.
Просто попыталась отвлечь Елену Павловну необременительными разговорами и начала с того, что похвалила ее стряпню.
Гришина мать действительно очень вкусно готовила, проявляла творческий подход и экспериментировала с обычными блюдами, добавляя в них свою особенную изюминку.
И это стало хорошей, удобной темой для разговора даже для таких малознакомых людей, как мы, имеющих проблемы, которые никуда не исчезли.
Я показывала ей на телефоне фотографии блюд, которые мы готовили с Кирюшкой. Рассказывала забавные истории о том, как сынок любит готовить, и, кажется, даже ляпнула, что это у него, оказывается, не только от меня, а и от бабушки. Но тут же ужасно смутилась.
Спасло меня лишь то, что мужчины как раз вернулись из бани и Елена Павловна повела нас с Кирюшкой показывать комнаты.
Боже мой! Да они к нашему приезду успели ремонт сделать и полностью оборудовать комнату для внука, в которой было всё, о чем только мог мечтать мой ребенок. Настоящая детская для мальчика, как с картинки модного журнала. И кровать в форме машинки, и цветные шкафчики, и даже звездное небо на потолке.
– У вас есть внуки? – с подозрением спросил Кирилл. Сердце замерло и пропустило несколько ударов. Неужели он сам сейчас догадается? Он же еще совсем маленький, с чего ему делать такие выводы? Это уже я вижу беду там, где ее нет.
– Да, у нас есть внук, – быстро сориентировалась Елена Павловна. – Мы решили, что ты вполне можешь занять его комнату, пока вы гостите у нас.
– Круто! – обрадовался Кирилл. – А игрушки можно брать?
– Конечно! Только сперва иди сюда, я тебя хорошо вытру, наденешь пижаму, и потом поиграем вместе.
– Супер! – он радостно хлопнул в ладоши и покорно уселся на кровать, давая закончить с сушкой головы.
Я ревностно наблюдала, как свекровь переодевает моего сына, напрягаясь всем телом. До того мне хотелось сорваться с места и всё сделать самой.
Как только Елена Павловна отпустила Кирюшу, он бросился рассматривать непомерное количество игрушек, заполняющих всю комнату.
Особенно ему понравилась огромная железная дорога с двумя разноцветными паровозиками, которые он сразу же решил пустить наперегонки.
Я невольно вспомнила, сколько игрушек было у меня в детстве: старая скрипка, отданная соседкой, пара кукол и большой плюшевый медведь с откушенным носом, которого Костя выкинул, как только мы начали жить вместе, назвав пылесборником.
