продолжил я, — вы уже никому не служите. Потому что род Хипштейнов самоликвидировался. И дальнейшие действия — беспредел.
Он задумался.
— Так что вы хотели сказать, Геннадий?
— Мария Григорьевна, вы что скажете? — сообразил Геннадий.
— А что я? Род Мироновых не объявлял войну никому, — ответила, как отшила, она. — Вдобавок, если женщина не имеет права решать за род, то, в таком случае, Олег Сергеевич, примете меня и мою дочь в ваш.
— Да. Стоп! Что?!
— Олег, а это кто? — ко мне подошла Оля и взглядом указала на Марию.
— Так, Оля, знакомься — Мария Григорьевна Хипштейн, в девичестве Миронова. Вдова Якова Хипштейна, мать Софии Яковлевны Хипштейн, моя одноклассница. Мария, знакомься — это Ольга Андреевна Владимирова, моя несостоявшаяся жена. Мать Ивана, предположительно, Олеговича Новикова.
— Олег, да, — насупилась она, — это твой сын.
— Почему не состоявшаяся? — задала единственный вопрос Мария.
— Потому что после моего ухода на шоу «Место под Солнцем» у нас был знатный скандал.
— Понятно. Олег, пошли знакомиться с твоими владениями, — Мария махнула рукой и пошла вглубь шлюза.
— Подожди! Ещё раз про рода поясни!
— Короче: ты уничтожил род Хипштейнов. Ты теперь должен занять их место. Так что, что — возьмёшь в свой род?
— Я тебе сейчас глаза выцарапаю! — собралась кинуться на неё Оля.
— Не, — засмеялась она, — нет, не настолько. Вассалитет.
— Пожалуй да.
— Олег, — напомнил о себе Геннадий, — мы с ребятами готовы присягнуть на верность вашему роду.
— А Хипштейны?
— Они сами себя убили. Клятва не нарушена.
— Хорошо.
***
Можете представить реакцию людей, когда мимо них, по городу, следует вооружённая толпа? Вот именно — все спрятались. По различным информационным сетям города было сообщено, что власть в городе сменилась — Хипштейны погибли в честном бою. Не, ну а что? Сказать, что они сами друг друга постреляли, и закрутить ещё один виток гражданской войны? Зачем?
— А вот это — личный кабинет главы рода Хипштейнов. Был, — поправился Геннадий.
— А скажите мне, уважаемый, а что у Симеона Соломоновича было самое ценное?
— Вы хотите золото, бриллианты, или то, чем он действительно дорожил?
— То, чем он действительно дорожил.
— Пойдёмте.
И он провёл меня куда в дальнюю часть ратуши. Где была одна маленькая невзрачная дверь. Однако, как оказалось, системы защиты там были такие, что без Геннадия я бы туда не попал.
— Она ваша, проходите.
Я зашёл в комнату, Геннадий включил свет. И моему удивлению не было предела! Это была библиотека рода. В которой собиралась вообще вся информация, которая имела прямое и косвенное отношение к делам рода, начиная ещё до начала построения летающих городов!
Глава 14: конец Аэромоса.
От библиотеки прямо-таки тянуло знаниями, мудростью и стариной. И я бы с удовольствием почитал бы здесь и сейчас хоть что-нибудь. Но надо было идти ознакомиться с другими частями города.
— О, Олег, ты вышел. Куда нам идти-то? — спросила Ольга.
А ведь действительно — куда? По факту у меня две квартиры: от родителей и та, что выдали власти города как победителю. Но, с другой стороны, от Хипштейнов осталась резиденция. В которой живёт лишь одна Мария с дочкой. Куда делась жена Симеона и жена Михаила — неизвестно. И вот в этом — дилемма: теперь это вроде как моё родовое поместье. Поэтому:
— Поговори с Марией, если согласится — перебирайтесь туда.
— А ты?
— У меня ещё дела есть в родительской квартире.
***
Мария их приняла спокойно. Но вот Ольга была как-то не очень рада соседству. И что же теперь делать?
У меня же пока шло ознакомление с делами города. Документы, записи… Но всё же этот момент настал — я пошёл в комнату управления кораблём. Каково же было моё удивление, когда стало ясно, что туда никто не заглядывал уже не один год. Всё было покрыто пылью, кое-где была паутина.
— Это как понимать?
Технари, которые должны были за всем этим следить, начали оправдываться. Но мне было понятно, что это простая безалаберность. И надо брать всё в свои руки. Иначе, чувствую, прилетим. И поэтому:
— Тряпку мне!
Один из технарей дал мне её. И я полез убирать пыль с приборов. Тогда как они ни один не пошевелился. В итоге всё было убрано, и можно было посмотреть показания приборов.
— Значит так! Кто у вас главный?
— Ну я! — вышел один из толпы.
— Фамилия?
— Халтурин.
Нда, говорящая фамилия. Но всё же:
— Значит так: с сегодняшнего дня уволен!
Тот явно не ожидал такого поворота событий:
— Не посмеешь!
— Ты забыл, с кем разговариваешь? — наглость в свою сторону терпеть не буду.
— А ты не знаешь с кем!
Молча, без замаха ударил его в подбородок. И он потерял сознание. Остальные молча отпрянули.
— Итак, что скажете?
— Зря вы его так — он мстительная тварь. И у него родственник — судья.
— Понятно. Тогда скажи мне — что вот это всё было? — показываю ему на приборы в рубке, которые уже без пыли.
И тут другой парнишка заговорил:
— А я говорил им — надо хотя бы разок проверить состояние рубки управления!
— Как зовут?
— Игорь Трифонов.
— Значит так, Игорь. Что означает вот это?
Сам же на всякий случай глянул. Не совсем понял, но всё же проверить надо. А Игорь же ужаснулся:
— У нас топлива для реактора на пару недель осталось!
— Что? — хором все.
— У нас кончается топливо!
— Плохо, — далее подошёл к интеркому и вызвал Геннадия: — Алло, Геннадий? Подойдите сюда с парой оперативников.
— Куда, Олег Сергеевич?
— В рубку управления.
Халтурин начал приходить в себя. Мстительный, значит? Для профилактики прописал ему с ноги в грудь. Тот охнул и загнулся. Однако взгляд, полный ненависти, подтверждал слова остальных техников. Тут как раз подошёл Геннадий с бойцами.
— О, Халтурин! — глянул он на него. А затем на меня: — Зря вы так.
— Почему?
— Его даже Хипштейны боялись. Потому что он пока не отомстит или пока перед ним персонально не извиняться, даже если он виноват, не успокоится. И будет мстить по всякому, возможно, даже
