что по рыжим сохнешь.
Снова припомнил выдуманные сплетни в вузе, о которых я ни сном, ни духом!
— Допустим, — частично принимаю его ответы. — А что ты скажешь по нашей прошлой встрече? Где мы вели милую дружескую беседу, м? И ни единого намека!
— Согласен, напортачил, — чешет опять голову. — Но именно она и подтвердила мои чувства к тебе! Просто не знал, что делать…
— Кстати, а чем здесь так пахнет приятно? — отвлекаюсь на сильный аромат, но не парфюма. Пытаюсь хоть как-то дать мозгу отдохнуть.
— А, забыл немного, — виновато произносит и все же подсовывает мне коробку. Смотрю на нее как на бомбу замедленного действия. Хорошо, что закрыта. — Это тебе.
Тянется к переднему сиденью и достает оттуда букет с пионовидными розами …
— Ты же не покупаешь букеты? — шокировано смотрю на свои любимые цветы, не смея и боясь дотронуться.
— Я их и не покупал. У себя сорвал — помнишь, обещал тебе их?
— Точно! Было дело… — вспоминаю давний разговор. — И вообще — ты мне столько всего обещал — где все это?
— Остальное в следующий раз, — обаятельно улыбается, являя ямочки.
— Разве эти розы цветут в октябре? — озадаченно произношу вслух.
— Секрет фермы.
Так, я слишком расслабилась. Пора принимать решение!
— Не вздумай заблочить теперь и мое сердце. Я обижусь.
Он что, мысли читает?
— Эм… мне надо подумать. Наверное…
Находясь в его машине, пропитанной его запахом, ароматом цветов и с кольцом в руках сложно мыслить здраво.
— Только обещай, — наклоняется ко мне, лишая рассудка, — что скажешь «да», — выдыхает в мои губы.
— Нечестный прием, отодвинься! — отклоняюсь от него и принимаю чуть ли не горизонтальное положение. Блин!
Привожу себя в сидячее положение.
— Хорошо, — умудряется чмокнуть меня в щеку и помогает выйти из машины. Коробку возвращаю обратно.
— Но…
— Не могу оставить у себя. Мне надо подумать. А пионы заберу.
— Ладно. Тогда… сладких снов! И пусть тебе приснюсь я!
Выкрикивает в то время, как я сломя голову вбегаю в дом с грохочущим сердцем.
Надеюсь, соседи ничего не видели и не слышали.
Блин, что будет…
Как родителям сказать?
Стоп. Я же еще не согласилась.
А как же Марк?..
Глава 30. Реальность
Резко открываю глаза. Дыхание частит, сбивая с мыслей и не позволяя осознать действительность. Это был всего лишь сон — мне частенько снятся под реальность со сложным и длинным сюжетом. Порой настолько тесно и правдиво сплетаясь с происходящим в жизни, что невозможно определить его фантазийность.
— Проснулась.
Голос друга заставляет резко вскочить, из-за чего больно ударяюсь головой об верх машины. Сажусь на сидение, отодвигаясь от него в самый возможный край салона.
— Что ты здесь делаешь?
Пытаюсь вспомнить, что было «до» — понемногу память подбрасывает отрывки. Жаль лишь, что сны еще слишком ярки, чтобы понять, на каком моменте закончилась реальность.
— Тебе стало плохо, занес в машину, — хмуро отвечает. — Ты меня боишься?
— Нет, — быстро выглянув в окно и определив, что машина стоит у ворот моего дома, выдыхаю.
Интересно, на сколько я вырубилась?
Опять вспомнились отрывки из сна — а ведь такой сценарий мог бы иметь место. Если бы…
— Не сильно ударилась? — заботливо тянется ко мне, но я вытягиваю ладони в отталкивающем жесте.
Мои дальнейшие слова могут как повторить события во сне, только уже наяву, так и поставить точку здесь и сейчас. Все в моих руках.
Моя жизнь в моих руках.
— Забудь все, что сегодня произошло. Так будет лучше и для тебя, и для меня, — мой голос звучит отстранено и сухо, будто и не мой вовсе. Горечь застревает в горле, но я должна произнести это. — Оставим все, как было. Мы — одногруппники. Да, часто общались в последнее время, но предпочитаю в следующий раз увидеться и пообщаться не раньше встречи выпускников.
На которой меня точно не будет — озвучиваю лишь в мыслях.
— Но я не хочу! Я же лю…
— Нет, тебе кажется! — успеваю в порыве закрыть его рот ладонью. Не хочу слышать его признание опять. Мое сердце в прошлый раз и так отозвалось. Печально качаю головой, но черпаю силы вновь, чтобы посмотреть в его трагически печальные глаза. — Если бы любил — опомнился бы раньше.
— Но… — пытается промычать — я не позволяю.
— Слишком много времени прошло. Слишком долго тебя ждала, — делаю глубокий вздох, чтобы забить последний гвоздь. — Я помолвлена.
Сказанное оглушает нас обоих, несмотря на то, что я знала о том, что именно прозвучит из моих уст. Это и есть выбранный мной сценарий в реале. Убираю свою покалывающую ладонь с его лица. Какое-то время сидим в тишине. Отвожу взгляд в окно — его искаженное болью лицо оказалось тяжелым испытанием. Одинокая слеза покатилась по щеке словно в знак поминок нашей невозможной истории любви. Незаметно ее смахиваю. В груди зияет пустота.
В который раз.
— Не выходи за него замуж, — просит меня и добивает жалобным. — Прошу…
Зажмуриваю с силой глаза и застываю. Слова замирают в ожидании ответа. Да только… проблема не в нем. Можно ли продлить этот миг? Или поставить на паузу и не нажимать старт?
— Я дала слово, — сухими губами произношу, деля все на «до» и «после». Открываю глаза и смотрю в его. — Четыре года ни к чему не привели. И сейчас немногое бы изменилось.
— Как ты можешь утверждать, даже не попробовав? — с болью в голосе будто обвиняет, бросив в меня неудобный вопрос.
— Я пробовала, — продолжаю говорить, не отводя взгляда от его шокированного лица. Рвано рублю оставшиеся нити между нами. — В мыслях, в заметках, во снах. Но лимит проб закончился.
У друга нервно дрожат уголки губ, но так и не доходят до мученической улыбки. И он просто молчит. Но просто лишь на словах — на деле мы оба знаем, насколько тяжело каждому из нас дается каждая оброненная фраза.
— Ты его любишь? — его надломленный и глухой голос прорывается сквозь пространство, в котором все меньше кислорода и больше отравляющего газа.
— Да, — шепчу в салон машины и, чтобы не задохнуться от переполняющих эмоций здесь и сейчас, сделав лишь хуже, поспешно покидаю.
Его и возможную, но запоздавшую историю чувств.
Оставляю лишь часть сердца — ту, что уверено твердит, что любит его.
Закрывшись дома, заливаюсь слезами. Громко и навзрыд плачу. Того, кого я любила, я оттолкнула.
Я не верю во вторые шансы и чувства через четыре года. Не верю, что можно внезапно понять чувства.
Да и его «кажется» не добавляло уверенности.
Сломана его непонятной игрой
