мне показалось и то, что почти нигде не было книг. Как же тогда понимать просьбы шпиона, если такую сложную науку, как химию, девица едва ли старше меня практикует без теоретических основ?
Я продолжил бродить по комнате, обнаружив, что скрипит всего три половицы, и старался на них не наступать, но из-за тесноты мне этого сделать не удавалось никак. В итоге минут через пятнадцать девушка, уже сняв маску, вернулась в комнату:
— Обязательно меня раздражать? — сердито сказала она и бросила быстрый взгляд на шпиона. — Почему нельзя просто сесть и дождаться меня?
— Может, потому что я нервничаю? Обязательно быть такой сварливой?
— Да какие мы нежные! — воскликнула рыжая. — Садись на диван. Поговорить надо.
Я нехотя сел на диван, стряхнув с него какие-то крошки. Девушка присела на противоположной стороне, забравшись на него с ногами, и подобрала их под себя. Потом подняла мятую, продавленную подушку и достала из-под нее такую же мятую пачку сигарет. Протянула мне:
— Нет, спасибо, — отказался я.
Рыжая пожала плечами и затянулась, прикрыв глаза от удовольствия. Я не стал прерывать ее — может, хоть это заставит девушку быть поспокойнее. И оказался прав.
— Ладно. Не сердись на меня, твоя светлость, — выдала она. — Просто я не люблю, когда мне мешают. — Вместо ответа я закатил глаза, и девушка поправилась: — Ладно, Максим. Я — Ульяна. В какое дерьмо вы вляпались на этот раз?
— На этот раз?
— Ага, — она пустила еще больше дыма, — думаешь, он приходит сюда впервые? Ему же надо узнать все так, чтобы другие не знали. Иначе он, наверно, и не стал бы обращаться ко мне.
— Я ничего не думаю. Мне важно узнать, что за гадость в пробирке.
— Кофе, конечно же, — Ульяна прикрыла глаза и хихикнула. — И еще кое-что, разумеется. Адская смесь — первые компоненты я уже вывела. Ты с химией как?
— На ножах, — отозвался я.
— Понятно, — рыжая снова фыркнула и растерла окурок в замызганной стеклянной пепельнице. — Значит надо попроще объяснить. Состояние Трубецкого — это следствие воздействия этой гадости. Сам понимаешь, что тебе повезло.
— Он переливал ее из кофейника в пробирку, а потом упаковывал все это, — я пожал плечами, — он вдохнул гораздо больше, чем я. Даже с учетом утечки в сумке. Но ведь были и другие люди, которые вдыхали, но я не заметил ничего странного.
— Во-первых, смесь составлена таким образом, что не начинает действовать быстро. Это как бы пилюля, — она составила пальцы обеих рук, изображая оболочку, — компоненты некоторое время защищены от усвоения и потому эффект наступает не сразу.
— А когда? — перебил я.
— Через пять минут. Десять или полчаса даже — я не знаю, надо исследовать. И знаешь, в некоторой степени хорошо, что Трубецкой пришел в таком состоянии. Мне редко приносят вещи, которые наносят вред испарениями.
— Да? — я указал на ее ладони.
— Это результаты моих экспериментов. Обычно мне приносят какие-нибудь яды. Так, о чем я? А, во-вторых, твоя смесь — это как восточные курительные смеси. Пропорции подобраны просто идеально. Не каждый химик так сможет сделать. Нужно оборудование — и не просто точные весы с погрешностью в тысячные доли грамма. Гораздо сложнее.
— Понимаю.
— Я же могу надеяться на твою память и то, что мне не придется повторять все, когда он очнется?
— Ты же знаешь, он попросит повторить все равно.
— Да, — Ульяна закусила губу, — знаю. Хорошо еще, что в письменной форме не просит отчетов. В общем-то, я тебе все рассказала.
— Погоди, есть вопросы.
— Ты же говорил, что не разбираешься в химии, а уже начались вопросы, — слабо улыбнулась рыжая и зевнула.
— У меня вопросы только по воздействию. Что будет, если человек выпьет такой кофе?
— Чтобы точно ответить, мне надо больше времени на исследования. Это непросто. Могут выявиться какие-нибудь необычные соединения. Но в целом там сплошная органика. Наркотики и немного химии. Если бы имелись примеры, то я бы попробовала сориентироваться.
— Примеры, хм...
— Поведения, если о другом сообщить не можешь.
— Фривольность... развязность и агрессия. Возможно, что потребляет где-то с мая.
— И этот человек все еще жив? — удивилась Ульяна.
— Да, она еще жива и больной не выглядит.
— Она? — переспросила девушка. — Кто это должен быть, чтобы травили таким извращенным способом?
— Не спрашивай, дай лучше подумать, — я поморщился — она закурила снова:
— Теоретически, это возможно. Постепенно наращивали дозу. За почти пять месяцев, если ее заставляли употреблять регулярно, несмертельное увеличение может быть даже трехкратным. А по тому, кто попробует в первый раз — хорошенько вдарит даже аромат, — Ульяна показала на Трубецкого, который в этот момент громко всхрапнул.
— Осталась только одна проблема: как заставить человека пить кофе, если этот напиток он не любит? Все отмечали неожиданную перемену вкусов.
— Проще простого. Любой природный аттрактант. Тоже наркотик по своей сути. Уверена, после твоих слов, что найду что-то подобное. Создает почти неощутимый аромат, который заставляет хотеть что-то или кого-то, связанного с этим ароматом. Пока люди гадают, как цыгане и деревенские «колдуньи» делают приворот — вот тебе логичное объяснение.
— Да, логичное, — пробормотал я.
Учитывая, что весь мой дом насквозь пропах кофе и от меня наверняка тоже в момент нашей первой встречи с Аней исходил «неуловимый» аромат, становится понятно, почему она обратила на меня внимание. Но если пил кофе еще и профессор, почему она не делала знаков внимания и ему? Когда на мозг действует химия, все привычные аспекты становятся уже неважными.
После этого стало как-то пусто. Точно все, что я делал последние месяцы, было впустую.
— Что с тобой? — Ульяна толкнула меня в плечо. — Уже думаешь, как создавать любовные напитки? — хихикнула она под одновременный шорох Павла, сползающего с табурета.
— Нет, скорее наоборот.
— А, как избавиться?
— Ты не понимаешь, — поморщился я. — Давай не будем об этом.
— Хорошо, о твоем кофе я рассказала все, что знаю, — быстро ответила рыжая и почесала тыльную сторону ладони, — Зараза, зудит-то как. Знаешь, что это?
— Уверен, что не хочу этого знать.
— Это яд. Его не берет даже желудочный сок. Или
