ко мне. А хотите — хоть всей толпой. Чтоб проверить, в какую щель я забился. Пытаясь убежать или спрятаться. Или замёрзнуть.
Сержант решился:
— Спускайте!
Вот, укутавшись до глаз, и позаимствовав у бравого сержанта его метательный нож из-за голенища сапога, (разумеется, ничего бравому служаке об этом не сказав) я и двинулся вниз, стараясь только не поджечь свою верёвку.
Сверху, думаю, я смотрелся этаким светлячком в ночи, маятником, медленно раскачивающимся на всё удлиняющейся рукояти, и иногда матерящемся, когда стукался о стены, и искры или копоть попадали мне в глаза. Эти звуки, думаю, сильно портили торжественность момента…
Рассчитал я, в-принципе, верно.
Через где-то две минуты спустили меня до уровня, я так прикидываю, земли. Верёвки ушло футов двести. Но спуск, естественно, не прекратился. Ещё примерно двести футов преодолел за ещё две минуты. Стало быть, движемся уже в коренной скале. Потому что вокруг не каменные блоки, скреплённые потемневшей известью, а — сплошная скала.
Потом вижу: дно! Каменное — в смысле, выложено брусчаткой. Покрытой чёрной жирной копотью. И, конечно, ни единого человеческого следа на этой самой, сейчас припорошенной кое-где снежком копоти, не имеется. Не посещал, стало быть, это место никто. Да и хорошо. Непонятно только одно: на …рена камень покрывать ещё и каменной брусчаткой?! Ответ может быть только один.
Ладно, приготовился я, да соскочил на пол, когда ноги коснулись поверхности. Сразу метнулся к стене, бросившись на живот, и вжавшись в пол всем телом.
И вовремя.
Потому что на центр шахты вдруг обрушились потоки огня из сопел! Одно из которых оказалось как раз возле моего плеча: отполированная сталь сияла отливом голубого в свете вначале моего факела, а затем — и оранжевого пламени. Я прижался спиной к внутренности колодца. В лицо ударило жаром отражённых от пола струй: хорошо, что был в шубе, зарылся с головой внутрь! Отвратительный запах горелых волос и рогов-копыт ударил в ноздри.
Да и плевать. Мне сейчас важна не целость шубы, а её отличные теплоизоляционные возможности!
Методичное поливание дна струями закончилось через полминуты: раньше, чем я успел исчерпать запас ругательств, или успела прогореть насквозь моя шубейка. (Вряд ли кому теперь удастся ею воспользоваться!)
Отбросил я догоравшие ошмётки, да прошёлся по периметру двадцатифутового в диаметре круга — имелась тут дорожка из монолитной скалы, шириной в фут. Ага, есть!
Вот она — дверь. Бронированная, как и предвидел. Но — с ручкой. А рядом и что-то вроде слегка выступающего из скалы камня. Я мучиться не стал: камень вдавил до упора. Слышу, внутри что-то щёлкнуло. Обезврежены и отключены, стало быть, огнемёты. А вот то, что они-то работают явно не на электричестве — однозначно. Ну, или уж тогда имеют, как говорится (А вернее — пишется!) «автономную цепь питания».
Тут слышу я наверху вопли и выкрики. Нет, не так: наконец до меня дошло, что наверху — настоящая какафония. А-а, ну да. Там же «адский» огонь тоже наверняка видели. И сейчас думают, что я геройски погиб. Убитый злодейским чёрным колдовством.
Подхожу к своей верёвке. Вернее, тому жалкому тлеющему фитильку, что остался на её конце. Прыгаю, чтоб достать, и дёргаю что было сил три раза.
Вопли и паника наверху прекратились, словно отрезанные. Слышу искажённый многоголосым эхом голос любимого сержанта, в котором, как ни странно, вполне человеческие чувства: а именно — страх и волнение:
— Милорд! Вы живы?! Ф-фу… Помощь нужна?
Чёрт. Ну и резонатор эта каменная труба. Слова слышно отвратительно — о смысле можно только догадаться, зато вот эмоции передаются отлично. Отвечаю:
— Я жив. — стараюсь говорить помедленней и почётче. — Помощи не надо. Скиньте лучше ещё одну шубу. А то моя… Испортилась.
Будете смеяться — но новая шуба упала к моим ногам ещё до того, как отпер бронированную дверь. А отпереть её было нетрудно: достаточно оказалось повернуть ручку, да пару минут поковырять позаимствованным кинжалом в том, что заменяло замочную скважину. Потому что лорд Хлодгар не оказался настолько добр, чтоб оставить ключ.
Внутри двери щёлкнуло, и она, заскрипев, начала было приотворяться.
Ага, нашли дурака — два раза я вам её вот так, запросто, и открою!..
Прихлопнул её скорее назад. Теперь дверь удерживает только защёлка-рукоятка: знаком я с такими конструкциями! Вот так, сходу, входить внутрь я не особо рвался. Нужно вначале кое-что приготовить. А то — вдруг лорд Хлодгар такой же мнительный и зловредный тип, как я. (Впрочем, что значит — «вдруг»?!)
В этом случае вошедшего, или попытавшегося бы, уж точно ждёт сюрприз!
Так что я подобрал и снова раздул как следует свой факел, который отбросил, забравшись с руками и ногами под первую шубу, спасаясь от огнемётов. Зажёг и новый, запасной, который прихватил ещё наверху, засунув за пояс. Вот теперь, держа их обеими руками над головой, носком сапога я и повернул снова ручку двери, толкнув её внутрь.
Какой я умный.
Ну, или предусмотрительный.
Выскочивший с громовым рыком, от которого у более нервного человека наверняка душа ушла бы в пятки, из чёрного проёма монстр напоминал, скорее, медведя.
Первым делом я ткнул ему в морду горящими факелами, постаравшись попасть и в нос, и в оба глаза, слыша треск, и ощущая, как ударил в ноздри отвратительный запах горелой шерсти и палёного волоса — сгорели, стало быть, усы, что росли на этом самом носу. Или рыле — не суть. Тварь, естественно, инстинктивно отпрянула, жалобно заревев и начав обиженно утирать обожжённый нос и глаза лапой с пятидюймовыми когтями.
Пришлось бросить вверх оба факела, а пока они летели, освещая всё призрачными сполохами, словно дело происходит в кошмарном сне, выхватить кинжал. После чего ловким прыжком вскочить монстру на спину, да вбить этот почти футовый кинжал что есть мочи обеими руками в место, где массивная голова переходила в шею.
Это сработало.
Потому что тело сразу обмякло, и почти полутонная туша с обиженным жалобным взрёвыванием осела на обгоревшие камни брусчатки, словно растекшись по ним утратившим мышцы и уже не желающим чужой смерти, телом. (Вот теперь понятно, для чего эта самая брусчатка была нужна: попробуйте-ка сенсоры ловушки с огнемётами спрятать на сплошном камне! Не увидел бы только слепой!)
К счастью, из проёма никто больше не выскочил, а то мне пришлось бы солоно: кинжал у меня имелся только один, да и тот я вколотил так хорошо, что он явно застрял в хрящах и костях позвоночника капитально. (Вот что значит — адреналин! Действительно — «удесятеряет» силы!) Пришлось попинать ногой,
