Книга Невеста Мрачнейшего - Лилия Лисовская

ступала так давно, что на полу образовался плотный слой пыли, и каждый шаг оставлял на сероватой поверхности отчетливый след рифленой подошвы. Я аккуратно подошла к узкой койне, покосившейся от времени и пережитых впечатлений от предыдущих жильцов, изо всех сил подавляя желание оглушительно, со вкусом чихнуть десяток раз.

-Спокойной ночи, - До-Ка-Ри заглянула в комнату,  широко ухмыляясь. Мой огорошенный вид ее только веселил, но недолго. Ее спальня оказалась еще хуже: вместо пыли помещение пропиталось зловонным духом застоявшейся сырости. До-Ка-Ри подбоченилась, встряхнув рыжей гривой. Догрэн следил за тем, как локоны струятся вниз по спине девушки с открытым ртом завороженный ее грациозностью.

-Получше нет хибары? – Пожирательница брезгливо подцепила носком сапога покрывало кровати, и из-под койки засочился запах болота. Догрэн виновато развел руками, которые с трудом смыкались на объемном животике:

-Болотистая сторона, моя леди. Могу предложить разделить команту с леди Лиззет…

-Ну уж нет, - воскликнула я, захлопывая дверь, - спокойной ночи!

Из-за двери раздался возмущенный вопль – До-Ка-Ри хотела принять предложение коммандера, но я обломала ее коварный план. Немного побухтев, Пожирательница скрылась, наконец, в своей комнате, и в башне наступила блаженная тишина.

Я стояла посреди комнаты, погруженной во мрак, ведь свечей здесь не было. Лампы тоже не работали, и единственным источником света были щели в деревянных ставнях. От запаха пыли жутко чесалось в носу, а потому я поспешила открыть ставни и впустить хоть глоток свежего воздуха в келью. Я протянула руку, нашаривая две маленьких ручки, приспособленных для того, чтобы развести створки. Однако…

Дерево не поддавалось: оно скрипело, натужно вздыхало и очень опасно трещало, но ставни стояли на месте, будто намертво приколочены. Я наклонилась ближе, надеясь разглядеть гвозди, вбитые в подоконник и мешающие, но замерла, с трудом задерживая дыхание.

Щеки коснулись чужие пальцы: холодные и сухие. В комнате я была не одна.

Часть вторая. Глава 32. Кровопийца и Истинное Яблоко

Я обернулась в прыжке, взмахнув рукой, чтобы отбить чужие руки от себя, но отбиваться было не от кого. Комната была пуста, кроме маленького пушистого комочка размером с теннисный шар, свернувшегося на подушке. Я готова была биться об заклад, что еще пару минут назад подушка не была даже примята.

Сделать шажок вперед было мучительно сложно: окружающий меня новый (хотя уже достаточно знакомый, а потому не менее пугающий) мир привил мне стойкое недоверие ко всему неожиданному. Особенно если это самое неожиданное появляется в закрытой комнате, ведь дверь точно не открывалась. Петли последний раз смазывались так давно, что при каждом движении издавали протяжный полускрип-полусвист, от которого мурашки бежали по спине.

Комок дрогнул, будто почувствовал мое приближение,  и  раздался в размерах, и все еще был размером с мяч, теперь уже с футбольный.

-Ты кто? – наугад спросила я, не зная, понимает ли существо человеческую речь. Оно определенно было живое, я видела, как дрожит пух на боках при вдохе-выдохе. Но меня терзал вопрос: стоит ли прикасаться, ведь здесь даже такая кроха может оказаться хищной и одним укусом отхватить мне руку до локтя.

Существо дрогнуло, разворачиваясь, и на меня уставился любопытный черный глаз, а затем и второй. Еще одно движение, и из комка пуха и перьев показался острый клювик. На подушке сидела птица, смахивающая на помесь вороны и утенка, еще не вставшего на крыло.

-Ты кто такой? – я понизила голос почти до шепота, медленно опускаясь на кровать. В воздух взвилась пыль, но птичка на нее не реагировала. Она наклонила голову, разглядывая меня плоскими глазками-пуговичками. Стоило мне протянуть к ней руку, потеряв всякую осмотрительность, как она ринулась вперед, распушившись, и подставилась под ласку. Комнату наполнил ускользающий звук довольного курлыканья.

-Чей же ты, хороший такой, - приговаривала я, зарываясь пальцами в мягкие перья, почесывая шейку птицы. Та довольно щурилась, поворачиваясь медленно вокруг своей оси, чтобы почесывание было равномерным. Коричневые лапы с цепкими коготками сжимались-разжимались, оставляя на покрывале дырки с неровными краями.

Глаза слипались, я то и дело зевала, но стоило мне отвлечься и перестать гладить мягкие перья, как птица неприятно шипела и тыкалась острым клювом в руку, попадая по ожогу.

-Пора спать, - решительно заявила я, беря птицу в руки и пересаживая на подоконник. Более подходящего места не нашлось, а перспектива просыпаться каждую минуту от болезненных щипков меня не радовала. Пушистый гость к моему порыву отнесся неблагожелательно – ущипнул за нежную кожу запястья и нахохлился. В черных глазках-пуговичках загорелся недобрый огонек.

Предвкушая пару часов беспокойного сна и ранний подъем, я скинула плащ и кеды и завалилась на кровать в одежде. От подушки пахло старинной пылью и кислятиной, и я, четверть часа назад безуспешно боровшаяся со сном, ворочалась на комковатом матрасе, в очередном приступе бессонницы.

Птица тихо клекотала, топорща перья, а затем задремала, уткнувшись клювом в крылья. Я тяжко вдохнула: духота давила на меня, от пыли беспощадно чесались лицо и глаза, а о глотке свежего воздуха можно было только мечтать.

Поняв, что уснуть не удастся, я села на кровати. В щель ставней пробивался тонкий луч лунного света, оставляя на пыльном полу серебристого цвета. За окном шумели деревья, слышались отрывистые эпизоды переругивания солдат, но самое главное – там был чистый, свежий воздух. А я была заперта в четырех стенах, где задыхалась. Выбор был очевиден.

***

Птица проснулась, как только я сунула ноги в кеды и направилась к двери в твердом намеренье выбраться наружу. Она следила за мной несколько секунд матовыми, без блеска, глазами, а затем единым движением перемахнула через комнатушку, плавно опускаясь мне на плечо. Вес в ней был существенный, а потому я передвинула ее чуть ближе к шее, чтобы идти было удобнее. Птичка вцепилась в плечо острыми когтями и издала тихую трель, мол, чего ждем?

-Ну, тогда пошли гулять, - стало понятно, что неведомая зверушка не собирается оставлять меня в одиночестве. Раздался душераздирающий звук – аккуратно приоткрыв дверь, я шмыгнула наружу, в неосвещенный коридор. На стенах виднелись очертания ламп или небольших факелов, но крыло казалось заброшенным, никто и не думал озаботиться их зажиганием. Я задумалась, может позвать с собой До-Ка-Ри, ведь условия ее проживания были ничуть не лучше, но прижавшись ухом к двери, услышала только размеренные песнопения, напоминающие заклинания шаманов. От потусторонних, загробных звуков мне стало жутко, и я пошла вперед, к лестнице, не оглядываясь и отбросив дурацкую мысль о совместной прогулке.  Я не хотела