на Иль’Прите. И, вполне вероятно, так думают горожане. Вчера в разведывательном отряде пропало два человека. Мы до сих пор не нашли даже тела. А сегодня вот это...
Безелик испуганно отшатнулся.
— Это не... Отец, это просто пожар. Просто нападение солдат с Иль’Тарта. Ты же не думаешь, что в этом есть нечто большее?
— Нет, сын мой. Конечно же, нет.
Безелик выглядел испуганно. Лицо и голос жреца Аурендина были жёсткими, холодными, высеченными из камня. Уфер казался смущённым. Хоб сосредоточен и внимателен. И все они выглядели так, будто оказались на разных сторонах какого-то противостояния. Будто требуется лишь искра, и разгорится пламя. Сражение братьев друг с другом.
— К нам летят остальные. Старшие жрецы вновь соберутся на совет. Уже скоро. Через несколько дней, — после паузы сказал жрец Аурендин.
Безелик поморщился. А затем старейшина и инструктор почти одновременно взглянули на Астру. Лишь мельком, на одно мгновение. И тут же отвели глаза.
— Хотят проследить за проведением испытаний, — продолжил Аурендин. — Как мне сказали.
Безелик нахмурился, потемнев. А затем поднял взгляд из-под густых бровей.
— Как скажешь. Меня сейчас волнует другой вопрос. Когда мы сможем войти?
Жрец Аурендин медленно покивал.
— Я не собирался вас задерживать. Вы можете заходить. С возвращением домой, Безелик.
И он направился обратно к дверям, на этот раз двигаясь без помощи Уфера. Безелик подождал, пока старейшина скрылся за стенами, и лишь потом махнул рукой детям.
— Хорошо. Дуйте внутрь. — Он всё ещё косился в сторону, куда ушёл жрец Аурендин. — Идите, порадуйте своих матерей и отцов. Теперь вы в безопасности.
Как-то получилось, что Астра зашла внутрь лагеря одной из первых. Оказалась на песчаной улочке, между уютными деревянными домиками. Родными и знакомыми. Среди родных и знакомых людей, с которыми провела долгие годы. Оказалась в месте, которое всегда в своей голове называла домом.
И от этого слова подгибались колени, а желудок сводило судорогой в чувстве, совершенно противоположном голоду.
— Зеф, может быть... — Она остановила подругу, которая потрепала Лию по голове и уже собиралась уйти. Та внимательно посмотрела на Астру, чем ещё больше её смутила. — Может быть, не пойдём сразу... Думаю, многим детям нужна помощь после путешествия, и...
— О, боги. — вздохнула Зеф. — Прости, я уже несколько часов могу думать только о том, как плюхнусь в кровать и просплю до завтрашней мессы.
— Но...
— Увидимся утром, — она жизнерадостно и устало улыбнулась, и Астра не нашла слов, чтобы её остановить.
Попрощавшись с отцом, ушёл Сайрус. Медленно поплёлся к западной части лагеря Аллемон, обнимая опиравшуюся на него Беври. Другие дети, повеселев и разбившись на небольшие группки, расходились, кто куда. Даже Безелик устало плюхнулся на парапет не работавшего питьевого фонтана, поднял голову к небу и прикрыл глаза.
Астра и сама устала до изнеможения. И именно поэтому не спешила домой, к отцу.
Астра любила его. Вернее... Любила свои воспоминания о том отце, которым он был до пожара. Иногда, глядя ему в глаза, ей казалось, что он всё ещё где-то там. Что она могла бы сделать нечто такое, что вернёт его. Или, что она должна была сделать это когда-то раньше, когда у неё ещё был шанс. С ним было тяжело. Невыносимо. И он всё время смотрел на Астру так, словно она должна была оставаться сильной за них обоих. А сейчас... Астра не была уверена, что ей хватит сил хотя бы на саму себя.
И тем не менее она пошла. Заставила ноги двинуться по шуршащему песку. По молодым зелёным побегам. Двинуться к дому, куда её с отцом переселили после пожара. Вдали от центра лагеря, вдали от её бывшего дома, вдали от маяка, куда она ходила молиться. По крайней мере, так ей казалось до того, как она увидела, каким, бездна его дери, огромным на самом деле может быть мир.
Теперь она преодолела это расстояние за несколько минут — ничтожно мало, по сравнению с путешествием из порта. Или, тем более с Иль’Прита.
Дверь была открыта. Астра зашла внутрь, сняла обувь, давая хоть немного отдохнуть закостеневшим ногам. И тут же увидела какую-то женщину с взъерошенными, чёрными как смоль волосами и костлявым, некрасивым лицом. Та замерла, сжимая длинными пальцами чашку, от которой курился пар. Насупилась, будто дикий зверь. Буркнула что-то себе под нос, поджала тонкие губы и быстрым шагом отправилась по лестнице на второй этаж.
Астра несколько раз моргнула.
— Что за... хрень? — спросила она в полголоса, непонятно к кому обращаясь. А затем услышала звон стекла с кухни и поспешила туда.
— Дерьмо! — ругался отец. — Долбанное, сраное дерьмо!
Осколки стекла разметало по всему полу. Красноватая жидкость образовала несколько лужиц, быстро впитываясь в доски и утекая сквозь щели. А отец с глиняной чаркой в одной руке, второй пытался вытереть пол углом грязной скатерти, перегнувшись через кресло-каталку.
Она, забыв про усталость, подбежала к нему, отобрала скатерть, взяла с другой части стола тряпку — та была вся в розовых разводах и со следами чёрной плесени, — и, нагнувшись, принялась сгребать осколки в кучу.
— Не трогай, бездна! — ругнулся отец. — Я сам в состоянии позаботиться... Дочь? Что ты здесь делаешь?
— На Иль’Прите разгорелся пожар, — ответила Астра, не поднимая головы. — Какое-то время мы пробудем на Иль’Пхоре.
— Какое-то время... — Отец громко сглотнул. Привычка, которую Астра ненавидела. — Но как же ваши испытания?
Астра ещё раз промокнула последнюю небольшую лужицу и поднялась. Дёрнула плечами.
— Думаю, пока нас всех отправят в местное училище. Пройдёт пара дней, прежде, чем они всё организуют... наверное.
— Рад это слышать, — серьёзно кивнул он, будто сам был как-то причастен к её учёбе, к организации лагеря, или хоть к чему-то, кроме как сидеть на своей кухне и напиваться. — Последний год, да? И они обращаются с вами вот так... В тот момент, когда вам больше всего нужно сконцентрироваться на испытаниях. Никто не подумает о твоей жизни, если ты сама этого не сделаешь, верно?
Астра вновь дёрнула плечами. Ей не нравилось говорить с отцом об испытаниях и об учёбе. Эти разговоры слишком давили на неё — слишком повышали цену её неудачи. Так что она просто отвернулась к раковине, чтобы отжать тряпку и стряхнуть с неё мелкие осколки.
— Так ты... — Голос отца был напряжённым. Не то, чтобы
