ноги, — объявил он. — Мы уходим.
Глава 7. Гостеприимство Иль’Пхора. Часть 3
Опустив капюшоны, они плелись под мелким дождём. Петляли в серых, грязных лабиринтах города. Кутались посильнее, стоило лишь завидеть людей. Шарахались от них, замирали, будто испуганные собаки.
Постоянно пахло дымом — едким, удушливым. Дымом от труб заводов и фабрик. Дымом, которым был затянут весь город даже больше, чем Иль’Прит с горевшими лесопилками. Дымом, который каждым вдохом напоминал о горящем доме, где она оказалась заперта в детстве.
Астре не хотелось дышать им. Не хотелось смотреть по сторонам. Не хотелось обсуждать увиденное. В особенности с Зеф.
Но одну мысль отогнать никак не получалось.
С каждой новой пройденной улицей, с каждым кварталом, с каждым маленьким магазинчиком, лавкой или просто двухэтажным домиком, из окон которого лился тёплый свет, мир вокруг Астры трещал по швам, рвался на части. Рос и полнился с каждым проделанным шагом. Словно она всю жизнь провела в той тесной и душной конуре под моторным отсеком. Не только она — каждый из слушателей.
Глупая, маленькая Астра. Чего стоили её мечты, её стремления? Чего стоит успех в испытаниях, место в рядах слушателях, когда вокруг есть целый мир со своими правилами, чтобы выучить которые не хватит и целой жизни?
Её мать когда-то пришла отсюда. Пришла к слушателям, к отцу Астры. Стала их частью. И... Если во время пожара она действительно сбежала... Что ж, может быть, малюсенький лагерь слушателей просто оказался для неё слишком мал.
Сейчас Астре казалось, что она бы, возможно, могла бы понять свою мать. Простить её. Может быть. Если бы случившееся не изменило отца. Не нанесло ему рану, от которой он не смог оправиться. Не разбило его, не уничтожило. Не смяло и не изломало. Но это произошло. С ним, и с Астрой тоже.
Наконец, спустя два или три часа пути, когда Астре казалось, будто мысли сейчас съедят её, Безелик вывел слушателей к стенам лагеря. Девочка увидела знакомые бревенчатые стены. С закрытыми воротами. С двумя слушателями в чёрных робах перед ними. Робах, из-под которых были заметны кожаные, стёганные доспехи. И клинки, пристёгнутые к поясу. Словом — ещё одна порция гостеприимства.
Оба слушателя подошли ближе. Астра помнила их — не раз видела в храме. Два брата, совершенно непохожие друг на друга. Уфер — грузный, приземистый, тяжёлый, с бугристым лицом и перебитым носом. С вечно выбритой головой и отросшей неаккуратной щетиной, которые лишь подчёркивали прямоугольность его лица. И Хоб, его противоположность. Вытянутый, поджарый, с длинной шеей. С приятной улыбкой на лице и чёлкой, закрывавшей лоб. Однако все их различия в мгновение стирались, стоило увидеть их одинаковые, глубоко посаженные большие зелёные глаза с крапинкой на радужке. Такие, как были у их отца.
— Явились, — выдохнул Уфер. Потом поскрёб подбородок. — Выбили места в первых рядах, ага?
— Сыновья спешат домой, брат, — дружелюбно улыбнулся Хоб. — Мы рады видеть вас, Безелик. Рады, что вы добрались.
Безелик выступил вперёд, будто готовясь драться.
— Было бы куда лучше, направь старейшина кого-то из своих людей за нами. Путь был долгим, а некоторые из детей больны и устали.
— Наш отец был расстроен случившимся, — уклончиво сказал Хоб. — Пожалуй, я никогда не видел его таким. Не видел, чтобы он закрывал ворота лагеря. Закрывал даже от своих.
— То есть от нас? — с вызовом спросил Безелик.
Хоб и Уфер переглянулись. Затем Хоб едва заметно кивнул брату.
— Уверен, что именно мне следует идти за ним? — фыркнул Уфер. — Я, знаешь ли, немного на взводе.
— Может быть, — мурлыкнул Хоб, — усталым детям как раз нужно... хм... немного твоего напора.
Уфер не стал спорить. Он развернулся и скрылся за воротами лагеря. Которые, не забыл за собой прикрыть.
— Так значит, мы не войдём? — снова спросил Безелик.
— Без, ты ведь знаешь, — покачал головой Хоб. — Я не нарушу приказ. Но уверен, недоразумение быстро решиться.
— А что делать мне и этим детям?
— Мечтать о том, какой тёплый приём их ждёт, — беззлобно улыбнулся Хоб. — Весь лагерь стоит на ушах с самого утра. И, признаюсь, когда ворота закрыли и всех заперли внутри... Это напугало даже меня.
— И тот факт, что именно тебя с братом поставили сторожить вход.
— И это, — согласился Хоб. — Что там случилось?
— Какие-то ублюдки в зелёной форме напали на остров. Пробрались в порт или ждали там заранее. С чего ты решил, что я, мать его, знаю?
— Иль’Тартовцы, которые направились к вам в лагерь? Зачем им это? Что они искали?
— У меня нет ответов. Может быть, возвращение Сайнир что-то прояснит.
Хоб хотел спросить что-то ещё, но дверь за его спиной открылась. Уфер вёл под руку... самого старшего жреца. Жреца Аурендина.
— Ничего себе, тёплый приём, — выдохнул Сайрус, но Безелик одним взглядом заставил его умолкнуть.
Медленно, прихрамывая и опираясь на Уфера, Аурендин подошёл ближе. На нём так же была чёрная роба, но он не надел капюшон. Так что Астра видела его бесцветное старческое лицо, изрезанное морщинами. Сероватые глаза, которые бегали по прибывшим с другого острова слушателям. Ясные, сосредоточенные глаза. Полные решимости.
Астра пыталась прочесть в них хоть что-то. Или хоть что-то услышать. Но безуспешно.
— Сын мой, — голос жреца Аурендина не был слабым и старческим, как запомнился Астре. Наоборот, звучал певуче и звонко. — Безелик. Наконец-то ты вернулся.
— И привёл людей.
— Я рад это слышать. Рад, что вы здесь — в безопасности.
— Нам пришлось идти через город.
Взгляд жреца Аурендина стал жёстче. По какой-то причине, он казался Астре моложе, увереннее, сильнее, чем тот старик, который проповедовал в храме, которого она помнила.
— Я понимаю твоё недовольство, Безелик. И всё же я... Не мог не рассматривать вариант, что люди посчитают нас виноватыми. И это может создать волнения.
— Они бы не рискнули приходить, — неуверенно дёрнул плечами инструктор. — Не на Иль’Пхоре.
— Ты недооцениваешь, сколь глубоки обиды между нашими народами. На каждого это влияет по-разному.
— Мы ничего им не сделали, — не согласился Безелик, пожалуй, резче, чем должен был.
Старший жрец слабо улыбнулся.
— Но ведь могли бы, — сказал он. — И в этом проблема. Так думают в нашем лагере. Так думают
