месте. Начал с силой сжимать её в кулак. Сильнее. Сильнее. Обрезанные мышцы руки напряглись. Кровь потекла быстрее. Ещё сильнее! Да!! Боль прошла волной по всему телу. Хорошо! Вот так хорошо! Странно: больно, но не так болит.
Упал на колени. Нельзя! Нельзя терять сознание! Нельзя умирать! Не сейчас! Не так!
– Укронт. Убей меня.
Парень перестал всхлипывать. Посмотрел на меня.
– Я не…
– Это должен быть ты. Убей меня прямо сейчас. Потому что иначе тебе придётся помогать мне убить Гильрена и всех его ублюдков!
***
Дом старосты.
Знакомая уже мне комната для гостей на втором этаже.
Нас было четверо: я, Укронт, Зэрдин (староста) и Гонгли (Воевода). Староста и Воевода сидели на стульях у одной стены. Укронт у противоположной. Я предпочёл стоять.
– Вот как, – прошептал Зэрдин, когда Укронт закончил свой рассказ.
Сначала говорил я, но Гонгли, дослушав мой рассказ, просто кивнул на Укронта. Логично, я бы тоже не доверял словам пришлого. Воевода сумел удержать лицо, когда я сказал о смерти малютки, но когда это же повторил Укронт, эмоции взяли вверх. Впрочем, “взяли вверх” сильно звучит: он не стал кричать, рыдать, раскидывать вещи, не набросился на меня.
Но такую гамму чувств на безэмоциональном лице Воеводы, наверное, не видел никто за всю его жизнь.
– Укронт, ты уже знаешь, что я намерен делать. И я предлагаю тебе в этом участвовать.
Парень поднял на меня заплаканные глаза – рассказ о смерти сестры дался ему тяжело.
– Что мы можем? – прошептал он.
– “А это он правильно спросил.”
– Не важно, что мы можем. Главное – кто мы есть. Пять лет назад, когда убили вашего отца, у тебя было три варианта. Первый – мстить. Да, ничего бы не получилось, тебя бы тоже убили. Но это отец. Родной Разумный. Второй – струсить. Испугаться за свою жизнь, пусть она от этого станет никчёмной. Многих это не останавливает. И третий – стерпеть. Ради сестры. Она бы тоже пострадала от любых попыток мести за отца. Даже если и нет – она бы осталась совсем одна. Вы оба тогда сделали одинаковый выбор. Думаю, правильный. Но сейчас у тебя только первые два варианта.
– Провоцируешь, – встал со стула Гонгли.
– И не его одного.
– Хватит! – подорвался с места староста. – Вы говорите ужасные вещи! Мне жаль девочку, но мы продолжаем жить дальше. И наша жизнь не хуже, чем везде. Мы преодолеваем трудности, как единый, сплочённый народ. У нас общие ценности, за которые мы боремся, а вы хотите всё разрушить и погрузить в хаос.
Видел я эти ценности и сплочённость. У меня в голове крутилась фраза, но я не мог сказать её им – на Катиноле нет таких терминов. И всё же я решил положиться на ассоциативность. Пусть “Высшая Магия” переведёт.
– Если бы не было ада и рая, их бы выдумал сам человек.
Укронт поднял на меня шокированный взгляд. Даже Гонгли опустил глаза к полу. Староста упал обратно на стул, уронил голову в ладони, плечи его затряслись.
– “Ты сейчас сказал им очень жестокие слова, Влад.”
Воевода подошёл к старосте, положил тому руку на плечо.
– Поговорим, Герой.
Староста встал и вышел из комнаты. Чтобы вернуться через минуту, заперев за собой дверь. В руках у него был уже знакомый мне артефакт. Вернее, с тех пор я уже и сам делал кубы с рунами, но конкретно этот я легко узнал – Звукохват. Староста активировал его, оставив у себя на руках.
– Я дал обещание своему наставнику и лучшему другу, что пригляжу за его детьми. Я не справился. И не справлюсь ещё раз – Укронт пойдёт с тобой. Для этого и провокаций не нужно. Про остальных… то, что ты предлагаешь – это смерть для большей части поселения. Я не могу на это пойти, если шансов на успех нет.
– Какими силами вы обладаете? Не только ведь два десятка стражников и десяток ополченцев?
– Я могу выставить до трёх сотен Разумных. Вооружение среднее. А вот подготовка у большинства… Не вызывая подозрений такую группу не подготовить.
– Остальные поселения?
– В этом самая большая проблема. Коммуникация между поселениями минимальна, нормально договориться сложно. И чем больше Разумных в курсе, тем выше вероятность раскрытия. Никаких договорённостей у нас нет.
– Значит, мы сами по себе.
– Хуже. Два десятка бойцов и десять помощников – разрешённый лимит на поселение. Но если мы выдвинемся к замку Владыки, из остальных поселений заставят прислать всех, кто способен драться. Пара сотен Разумных из каждого поселения.
– Они подчинятся?
– Вот именно. До замка сплошная равнина. Незаметно не подобраться. Мы больше часа будем на виду. Пригнать Разумных как минимум из второго поселения они успеют.
– Второго поселения?
– Нам запрещено придумывать названия. Есть только порядковые номера. Мы первые, потому что из нашего поселения виден главный вход в замок. Остальные на увеличение по часовой стрелке вокруг вулкана, – зло усмехнулся Воевода.
– Они станут сражаться с вами ради них?
– Мы им никто. Контакты запрещены. А их они боятся.
Логично. Разделяй и властвуй.
– Проскочить не получится?
– Я давно продумываю разные варианты. Не получается. Это самое худшее – мы даже до приспешников Владыки не доберёмся. Перебьём друг дружку им на потеху. Есть и вторая проблема – гвардейцы. Шестая часть – из нашего поселения. Родственники. Многие мои бойцы не хотят верить, что они изменились. Будто не видят, что с нами делают такие же “родственники” из других поселений. Боевой дух минимален.
– Ясно. Я на вас и не рассчитывал. Если не получится прорваться – значит и не нужно. Идите не спеша. Дайте собрать против вас такую же толпу. Образуйте там суматоху. Не кровавое месиво, а переминание двух войск напротив друг друга.
– Чтобы небольшая группа смогла незаметно проникнуть внутрь во время суматохи? Звучит осуществимо, но небольшой группой против Владыки многого не навоюешь.
– Навоюешь. Элитная группа, которая будет состоять только из меня.
Воевода притих.
– И зачем тогда мы вообще там нужны?
– Я же сказал: ни на кого не рассчитываю. Я сам убью всех гвардейцев, я сам сотру в порошок Гильрена, сам перережу глотки его жрицам. Им конец в любом случае – идёте вы или нет.
– Ты сошёл с Разума.
– Посмотрим. Просто я думаю, что вы тоже заслужили право принять в этом участие. Даже больше меня. Вам пришлось больше вытерпеть. Просто у меня терпения меньше.
– У тебя есть план? Или ты просто пойдёшь и всех убьёшь?
– У меня появился план относительно вас: если убью не я, а
