купить и настоял на том, что пули и порох тоже он приобретет на свои золотые. Сейчас на его поясе болталась в ножнах сабля, а в мешке лежал фламберг, который он ни разу не достал с момента битвы на капище.
Вадим до конца пока не оправился от полученных ран и потому шёл неспешно. Тем не менее, пройденное расстояние увеличивалось, и дорога постепенно уводила его от ворот монастыря. Пока путь шёл в сторону Москвы, но он был готов в любой момент изменить его, но пока не знал, куда идти точно, а призрак не появлялся.
«Вероятно, он появится ближе к ночи», — думал Вадим. Так оно, собственно, и случилось. Весь день он шёл, часто останавливаясь на отдых. Днём, когда ярко светило солнце, тело не страдало от холода, а вот к ночи без костра становилось уже худо. Перед самым вечером Вадим остановился в очередной раз, выискивая подходящее для ночлега место.
Довольно скоро он нашёл хороший участок в неглубокой впадине и, сложив собранный хворост, разжёг костёр. Налетели комары, желая попировать напоследок, но дым костра быстро разогнал их.
Осень уже вступила в свои права, одев все деревья, кроме хвойных, в жёлтые и красные платья. Трепеща на ветру золотом и багрянцем, они давали себя срывать шутнику-ветру и, плавно кружась, опускались на землю, устилая её разноцветным ковром.
Задумчиво подбрасывая щепки в костёр, Вадим прислушивался к себе. Он чувствовал, что с ним что-то происходит. В теле присутствовала слабость и, в тоже время, все говорило ему о том, что он стал намного сильнее. Пока разобраться в этом не представлялось возможным.
Временами, особенно при долгой ходьбе, раны ныли. Он просто не успевал прийти в себя от одних, как тут же получал другие. Будучи в своём мире, он бы долго не поднялся, даже получив небольшую часть из них. А тут, вопреки всему, вставал на ноги буквально через пару дней, а через неделю уже бегал и вновь готов был сражаться. Не иначе, как в процесс выздоровления вмешивается что-то ещё, помимо банального иммунитета.
Так он размышлял, наблюдая за тем, как пляшут яркие язычки вечного пламени. Вечер уже давно спустился, подвигаясь ближе, словно пытаясь отхлебнуть из котелка вкусного варева. Вадим хмыкнул своим невесёлым мыслям и ухватил деревянной ложкой последние остатки пищи.
Внезапный порыв ветра всколыхнул крону ближайшей берёзы, и она буквально осыпала землю своим жёлтым листом. Один из них, самый крупный, плавно кружась, опустился на шею Вадиму. Он почувствовал, как что-то холодное и мокрое ткнулось ему в голую шею, и рывком обернулся, одновременно выхватывая из-за пояса пистоль.
Вокруг никого, поёжившись, он убрал с шеи листок и взглянул на тёмное небо, что постепенно заволакивало тучами. Вскоре зашумел небольшой моросящий дождь, и пейзаж стал намного грустнее. Пришлось искать место, где дождь не мог до него добраться. Выкопав небольшую лунку под новый костёр, Вадим разжёг его и укрылся под огромным выворотнем от векового дуба.
Уже окончательно стемнело, и на охоту вышли ночные животные и птицы. Натужно заухал филин, закричала сова поменьше, где-то на болоте завопила истошный голосом выпь, в общем, атмосферненько выходило. Да и наплевать на то. Но не успел Вадим погрузиться во все лесные звуки, как услышал голос призрака, а точнее, увидел его.
— Я вижу, у тебя накопилось ко мне много вопросов? На твоём месте я тоже хотел бы их задать. Понимаю.
Вадим всмотрелся в размытые очертания человеческой фигуры, что зависла перед ним в темноте, и пожал плечами. Видимо, всё понятно и так, тогда зачем все эти риторические вопросы? В любом случае, ему скажут, что делать дальше, и что, собственно, от него хотят.
— Да, я жду ответы.
— Ну, что же, мне нравится твоя немногословность. Не надо объяснять, и ты всё схватываешь, буквально на лету.
— Это ум и знания.
— Гм, ну мозги лишними никогда не бывают, а насчёт знаний и силы хочу сказать тебе, что ты их получил на капище столько, что будешь разбирать всю оставшуюся жизнь, если сможешь.
— Я смогу, если будет в том необходимость, но что делать дальше? Ты сказал, что мне нужно идти к месту силы после того, как я получу меч, гм, света.
— А ты и получил его, и не только меч света, но и меч тьмы. Та тьма, что прорвалась в наш мир на капище, напитала твой меч тёмной энергией. Ей требовалось только последнее условие, чтобы создать меч тьмы.
— Какое?
— Ты должен был им убить мёртвого и живого. Ты сделал это, и теперь твой фламберг приобрёл совсем другую силу. Он сейчас спит в ножнах, и монахи не рискнули вынуть его в монастыре. Они сразу поняли, что этого делать не стоит. В конце концов, его забрали из твоих рук тогда и вложили в ножны, в которых он надёжно и покоится до поры и до времени. И сейчас не стоит его обнажать, пусть напитается тем, что получил. Теперь ты сможешь его достать только в месте силы. Ты же знаешь, зачем туда идёшь?
— Я⁈ Нет!
— Не знаешь? Ну, тогда слушай. Ты смог выполнить главное. Я ведь говорил тебе, чтобы ты освятил меч?
— Говорил, — кивнул Вадим.
— Для этого ты и попал в монастырь, но я не сказал, что тебе нужен и тёмный меч. Хотя, нет, он у тебя уже и так имелся, но его мрак нужно было также усилить, как и силу светлой сабли. Ты справился с этим, хоть и невольно, и теперь можешь спокойно идти к месту силы. Я думал, что только там ты сделаешь свой меч ещё более тёмным, но оказалось, ты смог это сделать гораздо раньше. И теперь тебе нужно будет идти туда, чтобы попасть в другое место, где из твоих мечей сделают единое целое. Есть один кузнец, что не принадлежит ни к людям, ни к нечисти, он сможет их соединить.
— А кто же тогда он?
— Оборотень!
— Оборотень⁈
— Да, или волколак по-вашему. По-разному их называют, но суть одна — это человек, что может принимать обличье зверя. В нём живут две сущности: одна добрая, человеческая, другая — звериная. Зверь, он ведь не бывает ни добрым, ни жестоким. Он просто зверь. Когда надо — убивает, когда надо — спасает.
— Когда надо?
— Ради пропитания или для защиты потомства, а не ради развлечения, прихоти или с целью подчинить
